Так что тогда терпеть еще можно было. А хуже всего стало, когда в Галкином поведении появились зловещие странности. Когда она стала смотреть на мать такими глазами, что у Антонины замирало сердце от страха за свою жизнь. Когда она взялась возить дочку по клиникам и врачам, и ни один врач ничего толком не мог сказать — так, мямлили что-то сквозь зубы. Когда заматеревшая Галка однажды набросилась на нее и чуть не убила ударом об пол. И когда ведунья, к которой Антонина обратилась с отчаяния(так бы не пошла ни за что!), погнала ее прочь со двора — да на глазах у всех! И не единожды, а дважды!
Вот эти годы Антонина вспоминала как самый жуткий кошмар в своей жизни. И Галки она с тех пор всегда опасалась. А когда всё вроде как поулеглось, и дочка в Москву уехала, в институт поступила, то Антонина вздохнула с огромным облегчением. Думала — вот теперь поживу спокойно, для себя. И первое время так оно вроде и было! Но только первое время… А потом навалилась жуткая, невыносимая тоска.
Антонина прекрасно видела, что дочка из Москвы домой не шибко торопится. Даже на каникулы. Видать, не нужен ей дом вообще стал — какой-то занюханный Краснооктябрьск после столицы-то! Но это она себя так убеждала, а сердцем Антонина чувствовала, что Галка не в Краснооктябрьск не хочет, это она к ней не хочет! Потому как из детства своего безрадостного Галке и вспомнить было нечего. И за это Антонина вдруг стала чувствовать свою горькую вину перед дочерью, а раньше подобные мысли вообще ей в голову не приходили. И Антонина стала ощущать надвигающуюся на нее одинокую старость. Она приближалась к ней, словно холодная зима с темнотой, слякотью, морозами… и всё чаще и чаще женщина стала задумываться о том, что остаток жизни ей предстоит коротать в одиночестве. Галка к ней больше не вернется. Закончит институт, найдет себе хорошего парня и останется в столице! А то и вовсе — может уехать куда-нибудь по распределению, хоть на край света…
И получалось, что спокойная жизнь без дочерних проблем и закидонов неминуемо оборачивалась для Антонины Васильевны беспросветной одинокой старостью. Время работало против нее. Работало жёстко и неумолимо…
И вот теперь, когда такие невесёлые мысли всё чаще и чаще навещали ее, Антонина вдруг в самом конце этого изнуряюще знойного лета вдруг получает письмо.
Она вытащила тоненький конвертик из своего почтового ящика рано утром, когда спустилась по лестнице, идя на работу. Сперва обрадовалась до дрожи в коленках — Галка из Москвы писала крайне редко, а на слёзно-жалостливые письма матери, в которых Антонина плакалась, как ей скучно и одиноко, дочь не отвечала месяцами, а когда отвечала, то послания ее были сухими и предельно лаконичными. Но когда Антонина увидала свой адрес на конверте, то встревожилась: адрес был написан вовсе не Галкиным почерком! И обратного адреса почему-то не было… Откуда пришло письмо? Из Москвы? Однако московский штемпель на конверте отсутствовал. Был только штемпель Краснооктябрьского почтамта — как будто письмо опустили в ящик в городе. Странно! Кто бы это мог сделать? Светлана, может быть? Но Светлана скорее зашла бы к ней сама, чем стала бы посылать письмо. Да и если Света в городе оказалась, то и Галка, скорее всего, с нею бы приехала, сама домой бы пришла… Антонина ощутила жутковатый холодок внутри: Господи помилуй! Да неужто что-то случилось? Правда, если беда какая, то обычно телеграмму шлют, а не письмо. Дрожащими пальцами Антонина вскрыла конверт, и прямо тут, возле выхода из подъезда, жадно и торопливо прочитала нежданно полученное послание.
«Дорогая Антонина Васильевна! пишет Вам Влад, друг Вашей дочери Гали…»
У Антонины сразу же отлегло на сердце. К Владу с некоторых пор она стала относиться как к родному, она цеплялась за него, как утопающий за соломинку, и только в нем видела свою последнюю надежду на возвращение дочери! Его страстная вера в успех своего дела, его неподдельное горячее чувство к Галочке поначалу вызывало у Антонины скептицизм (в любовь она вообще толком никогда не верила, она была убеждена, что все люди живут на свете исключительно каждый для себя, и это казалось ей совершенно естественным) и недоверие, но позже она прониклась его искренностью и поверила… поверила не только в его любовь к Галке, но и в то, что он действительно в состоянии ее спасти и сделать так, что Антонина больше не будет бояться своей дочери…