— Вот и я о том! Выходит, Влад где-то здесь, и Галка здесь, с ним? Ну и где они? В гостинице, что ли?
— Ох, да кто их сейчас разберёт, нынешних молодых! — вздохнула Маруся. — У них свои причуды, да заморочки. Может, и в гостинице! Но ведь написано — жди! Вот и жди! Лучше подумай, как молодых встретить, похоже, серьёзно всё у них, а ты себе чёрт знает чем голову забиваешь.
— Слышь, Марусь… так они там, в гостинице-то, ну…этим самым…могут заниматься! — пролепетала Антонина.
— Могут, Тоня, могут! — отозвалась соседка. — Будь уверена, нашего с тобой разрешения не спросят! Большие уже!
— Вот ужас-то! Этого только мне и не хватало…
— Да не причитай ты, Тоня! — воскликнула Мария Андреевна, явно теряя терпение. — Причитаниями ты ничего не изменишь! Да и чего менять-то: плохой парень, что ли, Владик? А если он и впрямь Галку от напасти спас, так ты ему по гроб жизни должна! Неужели неясно — любит он ее, понимаешь: лю-бит! И нечего бояться, что они в постели кувыркаются, их дело молодое…
— Будь это твоя дочь, ты бы пела по-другому! — сурово заметила Антонина.
Мария Андреевна раздражённо бросила лопаточку на стол.
— Антонина! — в сердцах воскликнула она. — От меня-то ты чего хочешь?
- Ладно, Марусь, прости ты меня, дуру… совсем я извелась! Знаешь, вроде радоваться надо, а вот невмоготу мне: душа ноет и ноет… будто беду чует. Пойду я к себе… негоже мне тебе своими страхами докучать.
- Да погоди ты… — смягчилась Маруся, — сама небось знаешь — Галка мне сызмальства как родная. И у меня душа за нее не мене твово болит! Но пойми ты одно: сидя на кухне, ничего мы с тобой не высидим. Ждать надо, да радоваться, что Влад о них обоих добрую весточку прислал! Парень-то золотой просто, такого еще поискать! Так что готовься встречать, да не изводи себя понапрасну. Вот приедут они, так всё и узнаешь.
— Спасибо, Маруся, — сказала Антонина, вставая. — Ты всегда меня поддерживала и помогала. Пойду я…
— Да брось ты, Тоня! Скажешь тоже… Может, тебя проводить надо? Чтоб страшно не было?
Антонина только усмехнулась в ответ:
— Что ж я, маленькая, что ли? Ничего, переживу как-нибудь.
— На вот рыбки кусочек возьми! — воскликнула Маруся. — Поснедаешь на ночь…
— Да Бог с тобой, Маша! Тебе вон мужа кормить надо!
— Возьми, возьми! — засуетилась Мария Андреевна, — С пылу, с жару! Самой-то нынче готовить недосуг уже! И голодной ложиться не след… так что — вот тебе.
Она выложила на тарелку толстенькую рыбью тушку, радующую глаз аппетитной румяной корочкой.
— Спасибо, Марусенька, — смущенно сказала Антонина, принимая угощение. — Дай тебе Бог здоровья…
Она отперла дверь и вошла в тёмную и пустую квартиру.
Поставила соседскую тарелку с угощением на стол, сама села рядом и уставилась на нее невидящими глазами. Сердце ей подсказывало, что никакой радости от предстоящей встречи с дочерью ей ожидать не следует…
Она еще долго сидела в полной тишине, нарушаемой только громким тиканьем настенных часов, казавшемся ей раздражающим и зловещим. И, наверное, никогда еще она не чувствовала себя такой одинокой и старой…
Влад лежал на одеяле в отведенной ему комнате поверх застеленной кровати и тупо смотрел в окно. Глаза его были широко открыты, но они ничего не видели. Им овладело весьма необычное состояние — всё окружающее было совершенно безразлично, ничто не вызывало интереса, на всё было решительно наплевать.
Единственное желание, которое пока еще теплилось в его полусонном сознании, было довольно простое: поскорее вновь увидеть Галю. Во что бы то ни стало увидеть ее, отдаться полностью в ее беспощадные, сильные и ласковые руки, а остальное было неважно. Что последует дальше за этой встречей, не слишком занимало его.
Самочувствие его было заметно лучше, нежели несколькими днями ранее, когда он валялся в подвале практически мёртвым. Тогда произошло вообще нечто непонятное, необъяснимое: он как будто вышел из собственного тела и даже наблюдал его как бы со стороны… А скорее всего, это ему привиделось в беспамятстве, или приснилось, а может быть — галлюцинация. Ведь на самом деле такого просто не бывает! А то еще вроде как девочка маленькая ему пригрезилась. О чем-то говорила, предостерегала даже. Несомненно, всё это обыкновенный морок — а что же может быть еще! Никаких девочек…
Вдруг Влад с изумлением увидел прямо перед собой ее — ту самую маленькую девочку. Правда, теперь он видел ее значительно хуже, чем в первый раз: она смотрелась несколько расплывчато и смутно, как если бы их разделяло стекло, по которому струится дождь.