На вилле «Эфемерида» нельзя тотчас заняться делом.
Требовалось посмотреть и покушать. Когда, наконец, ужин пришел к концу, Джек Кресслинг встал и сказал своим суховатым голосом:
— Мы собрались здесь, господа, чтоб выяснить наше обоюдное положение. Я чужд всякой сентиментальности, и гибель нашего мира мало меня трогает. Но я люблю борьбу. Я не могу допустить, чтоб мой раб и поденщик оказался сильнее меня. Потому я протягиваю руку фашистской организации. Я вступаю в нее членом. Я отдаю в ее распоряжение половину моего состояния. Но прежде я должен знать, каковы ближайшие намерения нашей организации.
Принц Гогенлоэ встал с места и, обменявшись взглядом с лордом Хардстоном, ответил Кресслингу:
— Я уполномочен синьором Чиче довести до вашего сведения, господа, следующий план. По данным синьора
Чиче, Советская власть в России опасно укрепляется, и пропаганда ее в наших странах становится угрожающей.
Необходимо свергнуть эту власть, но не снаружи, а изнутри, путем заговора. План тайного заговора у нас уже готов. Привести его в исполнение берется мистер Артур
Рокфеллер. В ближайшем будущем мистер Рокфеллер отбывает в Петроград с паспортом американского коммуниста.
Кресслинг взглянул на Рокфеллера.
— Артур, вы действительно беретесь за это?
— Клянусь прахом моего отца, – с горячностью воскликнул молодой человек.
— Великолепно. Это мне нравится. Но что же остается на нашу долю?
— Синьор Чиче выработал обширную программу, –
вмешался лорд Хардстон, – не бойтесь, никто из нас не останется без дела.
Настроение присутствующих стало весьма горячим.
Кресслинг, против обыкновения, пил и чокался со своими гостями и на прощание показал им двух крокодилов, мирно дремавших на дне бассейна.
Совещание кончено, шампанское выпито, хрустальные часы Кресслинга прокричали филином. Гости один за другим отбыли в мрак теплой майской ночи. Один Кресслинг, страдая от вечной бессонницы, обречен долгие часы ходить взад и вперед по сияющим залам «Эфемериды».
Между тем в темном чулане маленького домика, где жил Тингсмастер, экран показывал, а фонограф рассказывал все, что произошло в «Эфемериде». Ребята смотрели и слушали, стиснув кулаки, и между ними в скромном платье работницы находилась Вивиан Ортон.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
ВАСИЛ
В
И
О
ЕГ
ЖЕНА
Всякий честный коммунист на первое место ставит долг, а на второе жену. Всякая жена норовит поставить на первое место себя, а на второе все остальное.
У товарища Василова, члена нью-йоркской компартии,
создалась именно такая семейная конъюнктура. Вернувшись с ночного заседания партии, он разбудил жену и сказал:
— Катя Ивановна, мы едем в Россию.
— Очень рада, – ответила та спросонок, – «Амелия»
отходит послезавтра. Поедем вместе с мистрисс Дебошир.
— Мы с тобой едем на «Торпеде», – возразил товарищ
Василов, – таковы полученные мною инструкции.
— Неужели вы думаете, что, получая какие-то там инкрустации, можете не считаться с чувствами своей жены?!
— Инструкции, дорогая, – терпеливо повторил Василов.
Он сделал глупость только раз в жизни, когда женился, и теперь нес все ее последствия.
— Инкрустации, – повторила жена.
— Инструкции!
— Инкрустации!
— Инструкции!
— А! Если вы хуже всякого будильника и не даете мне выспаться, так я заявляю вам: я еду на «Амелии» – и кончено!
— Как хочешь, – устало ответил Василов, горько вздохнул и принялся раздеваться.
На следующее утро Катя Ивановна встала чуть свет, насмешливо взглянула на спящего мужа и в самой нарядной шляпке выскочила на улицу. У ворот стоял посыльный.
Он гладил себе бороду. Борода имела почтенный вид.
— Посыльный, – произнесла Катя Ивановна, – вы не знаете, где находятся пароходы, справочные кассы, и куда надо сесть, чтоб поехать в Россию?
— Пустое дело, м-ам, – ответил, густо закашлявшись,
посыльный, – идите себе домой и садитесь, куда хотите. А я с вашего позволения выхлопочу вам билет и занесу на дом.
Так и запомните, посыльный номер 7.
— Неужели вы это сделаете? Но видите ли, в чем дело, у меня вышли контры с моим мужем. Я хочу поехать на пароходе «Амелия» вместе с мистрисс Дебошир. Вы можете взять мне билет на «Амелию»?
— Легче, чем плюнуть, м-ам.
— Ну, так возьмите. Вот вам деньги. Вот вам документы. И знаете что? Занесите мне билет не домой, а прямо к мистрисс Дебошир, Ровен-Квер, 10.