Джеза эта импровизированная смена ролей забавляет, а вот Лоррэйн выглядит еще более озадаченной.
Ред и Джез сидят на диванчике в приемной. Ред пролистывает "Дейли телеграф", что держат здесь для посетителей, в то время как Джез вытягивает ноги перед собой и массирует подколенные сухожилия.
Ред поднимает голову.
– Ты когда-нибудь останавливаешься? – спрашивает он.
– В каком смысле?
– В смысле упражнений. Совершенствования своего идеального тела.
Джез улыбается и гладит Реда по выпуклому животику.
– О, дорогой мистер Меткаф, – говорит он. – Целый бочонок, а?
– Подумаешь! В молодости я тоже был атлетом.
– Молодости? Кто тут, хотелось бы знать, говорит о молодости? Тоже мне, нашелся старикан, который всего на несколько лет старше меня!
По лестнице спускается Элисон. Ред вскакивает и спешит навстречу, чтобы крепко пожать ей руку.
– Элисон, рад видеть вас снова. Это мой коллега, Джереми Клифтон.
Он не говорит "детектив-инспектор", пока Лоррэйн может их слышать.
– Что случилось? – спрашивает Элисон. – Вы нашли человека, который убил Филиппа?
Лоррэйн навостряет уши. Ред бросает на нее резкий взгляд.
– Можем мы поговорить где-нибудь с глазу на глаз, Элисон? – спрашивает Джез.
Девушка подходит к стойке и сверяется с маленькой книгой.
– Голубая комната свободна, – говорит она. – Лоррэйн, можешь зарезервировать мне ее на...
– Полчаса, – говорит Ред.
– Конечно, – откликается Лоррэйн.
Они оставляют ее буквально сгорающей от любопытства.
Голубая комната оказывается кабинетом для совещаний, стены которого окрашены в светло-бирюзовый цвет. Трое занимают места с одного края стола, Элисон во главе, а мужчины по обе стороны от нее.
– Вы нашли убийцу? – спрашивает она снова.
– Пока нет, но...
– Так чем я могу быть вам полезна?
Ред высказывается деликатно:
– Появилась некая новая информация.
– Какого рода?
Джез, со свойственной ему прямотой, встревает в разговор:
– Были ли у Филиппа гомосексуальные наклонности?
Ред чуть ли не покатывается со смеху. Он-то все думал, с какого конца подступиться к столь деликатному вопросу, а Джезу, видать, все нипочем. Он косится на коллегу, но тот поднимает руку, словно желая сказать: "Дай мне сделать это по-своему".
У Элисон округляются глаза.
– Было ли у него что?
– Были ли у него гомосексуальные наклонности.
– Это не ваше дело.
Ей было бы проще сразу сказать "нет". Ред и Джез переглядываются.
– При всем моем уважении, Элисон, – говорит Джез, – это наше дело.
– Сексуальность Филиппа никого не касалась.
– Даже вас? В сексуальном смысле у вас все было хорошо?
– И это тоже не ваше дело.
Ред чувствует себя виноватым из-за того, что с Элисон говорят словно с подозреваемой, но понимает, что это, возможно, самый лучший способ получить от нее информацию. Судя по всему, она вовсе не склонна распространяться о личных секретах Филиппа, но им необходимо выведать их, и тут такая тактика вполне оправданна. Либо Джез выжмет из нее ответы, либо Ред, на фоне этого грубияна, покажется ей столь тактичным и дружелюбным, что ему Элисон расскажет что угодно.
– Элисон, пожалуйста, – говорит Ред максимально мягким тоном. – Детектив-инспектор Клифтон задает вам эти столь личные вопросы, поскольку у нас есть основания полагать, что убийство Филиппа могло произойти на сексуальной почве.
– По части секса у нас все было превосходно.
– Как часто вы занимались сексом? – снова встревает Джез.
– Достаточно часто.
– "Достаточно" – это как часто?
– Вероятно, больше, чем вы, инспектор.
– Просил ли Филипп вас сделать что-нибудь необычное?
– Что необычное?
– Ну, пытался ли он когда-нибудь заниматься анальным сексом, например?
Она закусывает нижнюю губу и густо краснеет.
Этого достаточно. Они все поняли. Джез собирается сказать что-то еще, но Ред останавливает его взглядом. Достаточно. Тактика сработала, как и ожидалось.
Элисон поворачивается к нему. Она все расскажет, но ему, а не Джезу.
– Ладно, что уж там. Филипп был бисексуалом. В юности он трахался со всеми подряд, и с мужчинами, и с женщинами, и обычными способами, и извращенными. То, о чем вы упоминали, тоже было для него обычным делом. Когда мы только начали с ним встречаться, он хотел, чтобы я дала себя связать, требовал анального секса и всего такого. Я сказала ему, что ничем подобным не занимаюсь.
– А потом?
– Потом он понял, что я говорю это вполне серьезно, и остановился. Сказал, что любит меня и не станет ни к чему принуждать. Сказал, что я помогла ему понять: мужчина призван возлежать с женщиной, а не с мужчиной. Привел по этому случаю какую-то цитату из Библии.
– Библии? Он заново открыл для себя религию?
– Нет. Думаю, ему просто понравилась эта цитата.
– Был ли он когда-либо неверен вам?
На лицо ее на миг набегает тень. Голос дрожит.
– Да.
– Насколько часто?
– Один раз. То есть это один раз, о котором я знаю.
– Когда вы говорите про один раз, вы имеете в виду один случай или одного человека?
– Одного человека.
– Речь идет о случайной ночи или об устойчивой связи?
– Об устойчивой связи.
– И как долго продолжалась эта связь?
На сей раз ее голос не дрожит.
– Полтора года.
– И как зовут ту, другую женщину?
– Это была не женщина. Это был мужчина. По имени Кеван Латимер.
Она смотрит, как Ред записывает со слуха имя, и уточняет:
– Кеван пишется через "а".
– Что он собой представляет этот Кеван Латимер?
– Один из друзей Филиппа. Воображает себя плейбоем. А по мне, так кусок дерьма.
– Чем он занимается?
– Бог его знает. Утверждает, что бизнесмен. Знаю только, что он побывал в тюрьме.
– А где он живет, вам известно?
– Где-то неподалеку от Паддингтона. Точного адреса я не знаю. Но раз он судимый, адрес должен быть в ваших компьютерах.
Ред думает с секунду.
– А почему закончилась эта связь? Потому что вы узнали об этом?
Элисон качает головой.
– Я ничего не знала, пока Филипп сам не рассказал мне об этой связи. И о том, что с ней покончено.