Да и то сказать, решать все равно придется ей. И придется непременно. Потому что ей нужен не Дэвид, а Джез.
Она хочет, лежа в постели, чувствовать рядом крепкое тело атлетически сложенного Джеза. Хочет покрывать поцелуями широкие плечи пловца, мускулистую грудь, опускаясь губами ниже и ниже, хочет пробежаться руками по рельефным мышцами его бедер и ног. Хочет просыпаться раньше его и смотреть на него, растрепанного и сонного. Хочет, чтобы он весело, добродушно подтрунивал над ней дома, как делает это на работе, когда шутливо заигрывает. Может быть, и шутливо, но порой ей кажется, что за этим стоит что-то большее. И ей хочется работать с ним вместе.
Кейт влюблена, и вовсе не в Дэвида.
Две ночи назад ей снился Джез, причем сон был настолько отчетливым и реальным, что, по ее убеждению, об этом сне должен знать и Дэвид. Тем паче что он тоже там присутствовал – смотрел телевизор, в то время как она и Джез занимались любовью в спальне. Проснувшись, она первым делом метнулась в гостиную, посмотреть, а не там ли, как это было во сне, Дэвид. Странно даже, как она удержалась от того, чтобы признаться ему во всем прямо за завтраком. Дело ли это, лгать в постели? Человеку, с которым живешь?
Но, с другой стороны, она понятия не имеет о том, как относится к ней Джез. Конечно, они добрые друзья и флиртуют напропалую, но ведь Джез не знает – не может знать! – каковы ее истинные чувства. Он с ней заигрывает, да, но что тут такого? Возможно, просто дурачится, ведь ему прекрасно известно, что она несвободна.
При этом Кейт понятия не имеет о его пристрастиях, о том, как он проводит свободное время – не считая, конечно, тренировок по триатлону. Она не знает, есть ли у него подружка. Не знает даже, традиционной ли он ориентации. Может быть, сегодня ночью он задержался в каком-нибудь из гей-клубов не только из служебного, но и из личного интереса. Может быть, он не пытается пойти в своих ухаживаниях дальше не потому, что она занята, а просто потому, что она женщина?
Но как бы то ни было, Кейт твердо знает одно: ей необходимо видеть Джеза как минимум пять дней в неделю. И это раздирает ее душу.
34
Ред поднимается, идет к письменному столу, берет оттуда визитку Логана и вручает матери. Она смотрит на нее несколько секунд и кладет на подлокотник кресла.
– Он заходил сегодня, когда вы были у Эрика.
– Быстро пожаловал.
Ред пожимает плечами и снова садится.
– Наверное.
– Что он сказал?
– Сказал, что мне причитается награда. Если я захочу ее получить.
"Он сказал, что восхищен моим мужеством, прямо слезу у меня вышиб", – думает Ред, но об этом предпочитает умолчать.
– А что ответил ты?
– Что подумаю. Это было несколько неожиданно.
– Значит, ты не ожидал этого?
– Чего?
– Награды.
– Нет, конечно нет. Я вообще забыл о том, что Логан предлагал награду.
– А когда вспомнил?
– Когда он заговорил о ней. До этого я плохо понимал, зачем он вообще явился.
– Значит, до того момента, когда он предложил ее тебе, ты о ней не помнил?
– Да.
– Правда, Ред, совсем не помнил?
Теперь Ред понимает, к чему она клонит.
– Ушам своим не верю.
– Я спросила лишь потому, что Эрик...
– Эрик? Ты серьезно хочешь сказать мне, что Эрик считает, будто я пошел в полицию в расчете на награду?
– Он... э-э... да, именно так он думает.
– Скажи ему, что я, на хрен, сверну ему шею, за то что он смог даже подумать о такой мерзости!
– Редферн!
– Богом клянусь, я вообще в первый раз вспомнил об этой награде, когда о ней заговорил Логан. Если Эрик серьезно считает, что все это время, выслушивая его признание, я потирал руки в предвкушении тридцати сребреников, тогда... Я не знаю что. Я не знаю, каким человеком он меня считает, если вообще мог такое подумать.
– Почему же ты сразу не отказался от предложения Логана? Наотрез?
– Потому что оно стало для меня полной неожиданностью. А я не хотел ничего принимать второпях, сгоряча.
– Ничего вроде твоего утреннего визита в полицию, ты хочешь сказать?
Она верит Эрику. Она вправду считает, что Ред сдал его, чтобы получить эти деньги.
Ред тяжело дышит через нос, с трудом сдерживаясь, чтобы не грохнуть что-нибудь об пол.
– Мама, давай уясним пару вещей. Что бы ты ни думала, я сдал Эрика не ради награды. Будь это так, я бы, наверное, сразу забрал деньги, не правда ли?
– А кто тебя знает, Ред, может, ты их и взял. Взял, а нам не сказал.
– Это обвинение?
– Это возможность. Вот и все.
– Сколько раз можно говорить одно и то же? Я не брал этих денег. Я даже не вспоминал о них, когда думал, идти ли мне в полицию. Я пошел туда вовсе не из-за награды и, кстати, считаю, что поступил правильно. А еще считаю, что поступил правильно, не дав, вот так, с ходу, без размышления, определенного ответа Логану. Не сказав ни "да", ни "нет". И если ты, мам, и ты, отец, не согласны со мной по всем этим пунктам, тут уж ничего не поделаешь. Нам просто придется смириться с тем, что у нас на сей счет разные точки зрения.
Мать поднимает брови.
– Следует ли предположить, Ред, что ты собираешься отказаться от этой награды?
– Вероятно.
– То есть не определенно?
– Не определенно. Возможно, мы могли бы извлечь из этих денег пользу. Пустить их на что-то хорошее.
– Например?
– Пока не знаю. Так далеко я не заглядывал. Но позволь, мама, и мне тебя кое о чем спросить. Почему ты так решительно настроена против того, чтобы я принял награду? По-прежнему подозреваешь меня в том, что я сдал брата ради денег, или считаешь, что мы – как семья Эрика – не должны получать выгоду за счет человека, пострадавшего по вине Эрика?