— Возможно, — пожал плечами седой маг. — Но на их реализацию у меня практически не осталось магии. Том оказался… чуть более изобретательным, чем я ожидал. Ну а Фоукс… Потребуется немало времени, чтобы он восстановился в достаточной степени. Так что в решении нашей затруднительной ситуации, я могу помочь разве что советом.
— Тогда нам бы конечно пригодился портал… Ах да, ты уничтожил последний, — иронично ответил я на завуалированный намек. Да, феникс мог вытащить практически откуда угодно, и в данный момент я даже немного жалел о том, что убил чертову птицу. С другой стороны, если бы не он и его хозяин, такой ситуации просто бы не было. С другой стороны, не одни фениксы могли перемещаться куда захотят. — Так на чем мы остановились? Волдеморт не умер, и ты что-то начал говорить про моего крестника.
— Да, — слабо улыбнулся Дамблдор, поглядев на спящего Гарри. — Когда я почувствовал, что наложенный мной фиделиус был снят, я сразу же поспешил к дому Поттеров. Из надежного источника, у меня была информация о том, что среди вас троих может быть сторонник Волдеморта, о чем я неоднократно говорил Джеймсу. Он правда в это не верил.
— Да, он говорил нам об этом, — вспомнил я разговор с Джеймсом, который только посмеялся над предупреждением и рассказал обо всем нам. Мне, Лунатику и поганой крысе, которая так же смеялась вместе со всеми.
— Ну разумеется он рассказал, хотя я просил его этого не делать, — вновь улыбнулся старик. — Это было довольно предсказуемо, хотя я не мог не попытаться предупредить. Сомневаться в друзьях — это больно. Он мне ответил, что лучше…
— …умру от кинжала предателя в спину, но предам дружбу сомнениями, — мрачно продолжил я. — Он и нам такое сказал. Слишком пафосно на мой взгляд. Но в этом был весь Джеймс. Я не хочу торопить тебя, старик, но давай ближе к делу.
— Хорошо, — понимающе кивнул Дамблдор. — Так вот когда я прибыл на развалины дома и заметил черную метку, я уже не ожидал увидеть никого живого. Но нашел его. Годовалый младенец, очень тихий для таких ужасных событий — и кучка пепла на месте убийцы его родителей. Честно сказать, я так и не понял, что произошло в ту ночь. Но одно мне не давало покоя…
— Шрам… — тихо проговорил я.
— Шрам? — удивился Дамблдор. — Ах, да. Нет, шрама тогда еще не было. Вместо него на лбу Гарри я обнаружил небольшое воспаление, которое сначала не показалось мне подозрительным. Обычное красное пятнышко. Ребенок мог удариться, но и после сражения Волдеморта и Джемса с Лили, это было не удивительно. Весь дом разрушен, относительно слабо пострадала только детская. Хотя и ей также досталось. Да и я все же был больше обеспокоен, чтобы доставить его в безопасное место, чем осматривать прямо там.
— Тогда откуда шрам? — не понял я. Все же я также, как и все думал, что может быть не авада, но какое-то заклинание отразилось и развоплотило Реддла. Как-то же он все же умер.
— Я его сделал, — просто ответил Дамблдор. — Когда я вернулся в Хогвартс, то начал догадываться, что с этой отметиной что-то не так. Это не был обычный ушиб, или воспаление. От нее просто несло черной магией, и более того, это пятнышко становилось все больше. Действовать нужно было срочно. Я не знал, что это, но больше всего эта дрянь реагировала на слезы феникса, который решил помочь мальчику. В те сутки Фоукс израсходовал все свои слезы на несколько лет вперед, не отходя от Гарри ни на минуту. Я же испробовал все. Ритуалы, заклинания, руны. Проблема была в том, что это проклятие бурно реагировало на активную магию, будто подпитываясь ею. Но мне все же удалось запечатать его, используя руну соул. Шрам от которой ты видишь сейчас на нем.
— Да… — протянул я, ощутив стыд, по отношению к огненной птичке. Хвала Мерлину, что у меня все же не получилось ее окончательно убить. — Но почему именно Дурсли?
— А почему нет? — вопросом на вопрос ответил директор Хогвартса. — Они его прямые родственники. Родная кровь. О значимости этого я думаю, что не стоит напоминать. Я думал, что они примут его как родного. Да и я все-таки не оставил его без присмотра. Это сейчас я понимаю, что Фигг не была лучшим выбором для надзора, но она не была магом, а значит — контакты с волшебством были сведены к минимуму. Несмотря на то, что проклятье, казалось бы, было купировано, я помнил, как оно реагировало на магию. Мне пришлось даже использовать особые детские подавители, чтобы ребенок детскими выбросами не растревожил старую рану.
— Мне одного не ясно, — проговорил я, обдумывая слова Дамблдора. Если принять на веру все, что он рассказал, то многие его поступки стали мне абсолютно понятны. Но тогда возникал другой вопрос. — Почему ты просто не сказал мне об этом? Если все так, я не стал бы подвергать ребенка опасности.