— Какую песню ты пгедпочитаешь? — спросил Бруно, перетаскивая мышь в такое место, откуда мог лучше всего меня видеть. — «Дзинь-дзинь» — самая лучшая.
Невозможно было воспротивиться после такого недвусмысленного намёка, однако я немного помолчал, делая вид, что раздумываю, а потом сказал:
— Что ж, «Дзинь-дзинь» мне больше всего по вкусу.
— Это свидетельствует о том, что ты хогошо газбигаешься в музыке, — с довольным видом произнёс Бруно. — Сколько бы ты хотел колокольчиков? — и он засунул палец в рот, помогая мне принять решение.
Поскольку поблизости рос только один колокольчик, я самым серьёзным голосом сказал, что, пожалуй, на этот раз сойдёт и один, после чего сорвал цветок и вручил его Бруно. Он пару раз провёл рукой вверх и вниз по цветкам, словно музыкант, пробующий инструмент, и маленькие колокольчики отозвались чудесным нежным звоном. Мне раньше никогда не доводилось слышать цветочную музыку — не думаю, что её вообще можно услышать, если не находишься в «феерическом» состоянии, и даже не знаю, как дать вам представление о том, на что это было похоже, разве что сказать, что она звучала, как перезвон колоколов, доносящийся за тысячу миль от тебя. Когда Бруно удовлетворился, что цветы звучат в лад, он уселся на дохлую мышь (похоже, во всех других местах он чувствовал себя не вполне удобно) и, взглянув на меня весело сверкающими глазами, начал. Кстати, мелодия оказалась довольно любопытной, и, возможно, вам захочется самим попробовать её сыграть, поэтому вот её ноты:
Проснись! Проснись! Сова кричит —
Закат раскрасил неба синь:
То эльфов музыка звучит —
«Король идёт! Дзинь-дзинь! Дзинь-дзинь!»
Как сладок звук эльфийских флейт —
Они раскрасят неба синь:
«Проснись! Проснись!» — И сна уж нет:
«Король идёт! Дзинь-дзинь! Дзинь-дзинь!»*
Он пропел первые четыре строки оживлённо и весело, заставляя колокольчики звенеть в такт музыке; но последние две спел довольно медленно и спокойно, и просто размахивал цветами над головой, а закончив первый куплет, принялся объяснять.
— Нашего эльфового коголя зовут Оббегвон, — (наверное, он хотел сказать «Оберон»), — и он живёт за озегом — вон там — и вгемя от вгемени пгиплывает на маленькой лодке, и тогда мы идём и встгечаемся с ним, и, понятное дело, поём эту песню.
— И тогда ты идёшь к нему ужинать? — зловредно предположил я.
— Тебе нельзя говогить, — поспешно сказал Бруно, — так ты мне мешаешь петь.
Я сказал, что больше этого делать не буду.
— Сам я никогда не говогю, когда пою, — продолжил Бруно чрезвычайно серьёзным голосом, — поэтому и тебе не надо. — Затем он снова взмахнул колокольчиками и запел:
Ах, слушай, слушай — как прекрасен
Колоколов волшебных звон!
Они поют легко и ясно,
И лес их песней поражён!
Дзинь-дзинь, дзинь-дзинь — почётная роль:
Да здравствует наш Волшебный Король!
Смотри, смотри — как освещён
Наш лес огнями светлячков!
Собрал всех праздничный трезвон —
Ведь ужин наш уже готов!
Дзинь-дзинь, дзинь-дзинь — почётная роль:
Да здравствует наш Волшебный Король!
Смотри же и слушай! Спеши поскорей —
Пока не пробили полночь часы —
Попробовать яства лесных королей,
Что слаще рассветной медовой росы!
Дзинь-дзинь, дзинь-дзинь — почётная роль:
Да здравствует наш Волшебный Король!*
— Тс-с, Бруно! — зашипел я предупреждающим шёпотом. — Она идёт!
Бруно перестал играть, чтобы Сильвия его не услышала, а затем, заметив, как она медленно пробирается сквозь высокую траву, вдруг неожиданно ринулся на неё головой вперёд, как маленький бычок, крича:
— Смотги в дгугую стогону! Смотги в дгугую стогону!
— В какую сторону? — спросила Сильвия довольно испуганным тоном, одновременно озираясь по сторонам, чтобы разглядеть, где может скрываться опасность.
— В ту стогону! — сказал Бруно, осторожно разворачивая её лицом к лесу. — А тепегь иди спиной впегёд, только не тогопись, — не бойся, не споткнёшься!
Но, тем не менее, Сильвия споткнулась; собственно говоря, он так торопился, что потащил её через такие залежи маленьких веточек и камней, что вообще удивительно, как бедной девочке удалось удержаться на ногах. Но он был слишком возбуждён, чтобы думать о том, что делает.
Я молча показал Бруно то место, куда её лучше всего привести, чтобы перед нею сразу открылся весь сад. Это был маленький пологий холмик, размером примерно с картофелину; и, когда они взобрались на него, я отступил под сень деревьев, чтобы Сильвия меня не увидела.