— Конечно нет, нер, — улыбнулась в ответ та. — Сперва Алана с Тео, а мы через пару месяцев.
— Вот и хорошо, — я покосился на входную дверь, которая, судя по звукам и несмотря на свои внушительные размеры, явно едва сдерживала чей-то безудержный напор с противоположной стороны, после чего с подозрением спросил: — Тео, а что ты имел под «мы»?
— Ну, — парень развел руками. — Мы.
И тут дверь «прорвало», её створки распахнулись и в кабинет буквально ввалилась вся остальная часть класса, устроив на полу самую настоящую кучу малу. Последним с невозмутимым видом через порог перешагнул высокий худощавый парень в черных одеждах, а буквально на секунду его опередив внутрь ворвался небольшой похожий на шаровую молнию шарик и, потрескивая разрядами, устремился ко мне.
Я привычно вытянул руки, которые тут же налились тяжестью под весом приятного во всех смыслах груза.
— Спасибо, нер, — Рейнера, на этот раз одетая не свой привычный комбез, а в довольно красивое красное платье, чмокнула меня в щеку и ловко спрыгнула на пол. — Вы как всегда выручаете, а то что-то компенсатор опять барахлить начал никак не могла вывалиться из свертки.
— Всегда пожалуйста, — ответил я, с некоторой грустью оглядывая девушку, которая все больше становилась копией своей сестры.
Меж тем куча-мала на полу «разгреблась», поднялась на ноги и дружно накинулась на меня, закидывая вопросами и спеша поделиться последними новостями, так что пришлось пристроиться пятой точкой на ближайшую парту и заняться выслушиванием историй своих учеников. В принципе, особо интересного ни у кого за прошедшее время не случилось, а посему все разговоры постепенно сместились в сторону обсуждения предстоящего выпускного и планов на будущее. Девчонки вообще выделились в отдельную кучку и упорхнули под классное дерево обсуждать предстоящие свадьбы Аланы и Эрнесты. Разговор же парней унесся в дали грядущих мегапланов в которых они покоряли новые вершины магического искусства, захватывали целые миры и одной левой побеждали самых ужасных чудишь.
Мне же неожиданно стало грустно, я отошел в сторонку, прошелся вдоль верстаков, скинул щелчком с одного из них невесть как завалявшуюся там закрученную винтом стружку и тихонько вздохнул. Радостно и одновременно тяжело смотреть как взрослеют твои ученики. Ведь еще недавно они были шкодливыми мальчишками и девчонками, что смотрели на тебя огромными глазами, наполненными страхом, недоверием и одновременно любопытством и неутомимой жаждой познания этого большого для них мира. И вот уже перед тобой вполне взрослые парни и девушки, готовы впорхнуть из гнезда своей альма-матер, дабы направится в свой долгий путь п о жизни. Ты вел их все эти годы, оберегал, опекал, нежно взращивал, но пришло время разжать ладони и отпустить… Лирично-жалобно-возвышенная мелодия резко смолкла. Я шмыгнул носом, скосил глаза на стоящего рядом гнома и погладив его по голове, ласково так поинтересовался:
— Слушай, Паганини бородатый, ты вообще, где скрипку взял?
Гном неопределённо махнул рукой с зажатым в ней смычком куда-то вглубь класса.
— Ну так положи обратно и вперед за работу, дырка она сама себя не заделает.
Гном вздернул голову, поправил болтающуюся на шее, сделанное из какой-то грязной тряпки кривое подобие галстука-бабочки и с гордо-независимым видом удалился. Через пару минут со стороны пролома донесся скребущий звук перемешивания раствора в корыте, вселяющий робкую надежду на скорое завершение ремонта.
Ребята меж тем начали под разными предлогами расходиться и вскоре я вновь остался один, ну если конечно не считать двух бородатых охламонов, один из которых вновь решил заняться музицированием. Я же, вспомнив, что меня взывал завуч, закрыл свою каморку, погрозил «скрипачу» кулаком и вышел из кабинета.
— Нер.
Рейнера сидевшая в коридоре на широком подоконнике, спрыгнула на пол, заставив пристроившихся на её плечах отдохнуть фей-уборщиц взмыть в воздух.
— Рей… — я вопросительно посмотрел на девушку, затем бросил быстрый взгляд на подоконник и укоризненный на фей, которые тут же взяли «под козырек», бросившись на чистку несколько запылившегося объекта, — … платья не жалко, такую красоту замараешь.
— Спасибо, нер, — румянец смущения полыхнул на щеках техномагички. — Только вы не беспокойтесь, это самоочищающаяся материя. Сами посмотрите.
Она крутанулась на носочках, демонстрируя себя во всей красоте со всех сторон. И действительно на материи не было не пятнышка, да и сама ткань была необычной: какой-то воздушной, развивающейся даже при полном отсутствии какого-либо ветерка, словно подсвеченная изнутри невидимыми языками пламени.