Я вздохнул, вновь посмотрел на манящую подать голос луну, но на этот раз сдержался и, пробормотав «Голубая луна всему виной», вернулся в постель.
Сон вновь не шел. Судя по всему, Морфей окончательно забыл про мою скромную персону и, немного поелозив по кровати, я решил пойти на крайние меры.
Догадываетесь? Нет? Я переместился поближе к краю кровати и сунув руку в прикроватную тумбу нащупал там заветный томик в темно-зеленой глянцевой обложке. Да, да, угадали та самая легендарная книженция повествующая нам о проблемах размножения Бергерских дикобразов в дикой природе. Хит местного книгопечатанья, вечный никем до конца так и непрочитанный бестселлер. Вот. Едва я раскрывал страницы этой поистине уникальной книги и погружался в чтение, так сразу же в голове у меня начинал звучать голос Николая Николаевича Дроздова:
«Хе, Бергерские дикобразы в период ухаживания очень нежны. Самочки лапками гладят своих самцов по покрытым блестящей шерсткой пузикам, провоцируя их на более активные действия. В такие моменты наблюдать за ними особенно забавно».
Блин, всего несколько строчек, занавес, рубильник в мозгу в положение «вкл», крепкий и здоровый сон. Не, как хотите, но все-таки потрясающая книга, работает на все сто. Вот и сейчас, я всю ночь спал как убитый и мне снилось, что Эльфира с Ирен нежно гладят меня по пузику.
Утром заявился Крис. Молодой дракон прибыл в сопровождении со своей будущей второй половинкой и, оставив её давать «ценные» указания переделывающим пещеру строителям, ретировался в мою сторону. Мы с ним устроились на скамейке в саду, захватив из дома небольшой чайник и пару чашек и, неторопливо потягивали чай, сопровождая сеи возлияния поеданиями Глафириных пирожков, одновременно наблюдая за гномами, что мостили дальний угол моего двора массивными плитами. Именно там находился выход из пещеры и, судя по развернувшимся работам, вскоре части моего двора и куску прилегающей рощи грозила участь превращения в нечто напоминающее небольшой аэродром. На мой взгляд (и Крис был с этим согласен) гномы опять перебарщивали, однако наблюдать за их работой было интересно, особенно за процессом изготовления плит. Бралась прямоугольная опалубка, туда выливался похожий на жидкое стекло раствор, который готовился тут же в ручной бетономешалке, после чего опалубка зачем-то ставилась вертикально. Двадцать минут застывания, быстрая шлифовка и новехонькая «гранитная» плита готова к укладке — затягивающее зрелище. Вообще люблю смотреть, когда другие работаю, особенно вот так, с кружкой чая, расплывшись на скамейке под ласковым утренним солнышком и краем уха слушая размышления дракона о своей будущей семейной жизни.
— … и вообще не понимаю, куда сестра могла деться.
Мой рассыпанный пазл из расслабленных мозгов быстро собрался в кучку и пнул меня по блаженствующему подсознанию, заставив то быстро навострить уши.
— Ты сейчас про Эльфиру? — я с надеждой посмотрел на Криса.
— Прости, Яр, — тот развел руками. — Я правда пытался выяснить, где сестренка, но отец сам не в курсе, а мать просто не стала со мной разговаривать.
— Понятно, — я вздохнул и растерянно посмотрев на зажатую в руках опустевшую кружку, потянулся к чайнику.
Не ну а что, впадать в депрессию, или плакаться в Глафирин передник (ну было, было, но всего пару раз) щедро размазывая зеленые сопельки по брутально-небритой физиономии — не хочу. Все. Как там в стишке:
Прошла любовь, завяли помидоры,
Поникли лютики и опустел наш рай.
Я напишу об этом на заборе
Потом пойду и…
Короче, дальше по желанию, либо истребления сельхоз построек, либо еще какие действия мародёрской направленности, хотя можно просто печенюшку съесть. Громить что-либо у меня желания не было, а вот насладиться стряпней моей домоуправительницы вполне себе присутствовало. Посему я напустил на себя грустно-философский взгляд, тяжело вздохнул и бодро захрустел вышеупомянутым кондитерским изделием.