В данный момент он был занят последним, но заметив заглядывающую в кабинет мою физиономию, оторвался от перекладывания карт и вопросительно приподнял правую бровь.
— Док, я к вам с небольшой личной проблемой.
— Вот как, — доктор взял одну из карт и перенес её в нижний ряд. — Ну так проходите, любезный, проходите, присаживайтесь вон там.
Он указал пальцем в сторону стоящей в дальнем углу кабинета кушетки и вновь потянулся за следующей картой, а я послушно переместился в указном направлении, приземлив свою пятую точку на протестующе скрипнувшую кушетку.
— Ну и на что жалуемся, любезный? — сказал доктор после пары минут молчания, задумчиво потирая свою лысину и с прищуром разглядывая явно зашедший в тупик пасьянс.
— Да вот чешусь я что-то, док.
— Чешитесь? — доктор скосил на меня глаза, а в его взгляде мелькнул смешанный с сарказмом интерес. — Кхе, кхе, да вы у нас оказывается тот еще шалунишка, батенька.
— В смысле? — не понял я и тут же поняв, поспешно замотал головой: — Не, не, я не там, а на шее, ну то есть шея у меня чешется, вот здесь.
Я ткнул пальцем в нужную точку своей тушки, не забыв попутно от души там им поскрести.
— Шея? Ну тогда снимайте рубашку.
Доктор взмахом руки отправил карты в ящик стола, поднялся со своего места и, подойдя ближе, стал внимательно рассматривать указанное место моего организму, изредка тихонько что-то хмыкая себе под нос и полностью игнорируя все мои вопросы. Так продолжалось минут пять, после чего он вернулся к своему столу и, вызвав из соседней комнаты свою помощницу, попросил ту позвать завуча. Тут уж я окончательно струхнул, чувствуя, что дело тут явно нечисто, а возможно вообще полный «табак». Интересно и что это я подхватил? Не, если честно ничего удивительного: живешь в месте где куча народу из разных миров, плюс всяческие магические твари, плюс все куда-то постоянно ездят, телепортируются, бродят по межмировым тропам… Да тут местные вирусы должны быть настоящими мутантами вот такенных размеров, да еще и магией баловаться. Я на миг представил себе битву местной заразы с лейкоцитами, т-клетками и этими… макрофагами (да, да, вумный я страсть, аж самому жутко порой) за тушку какого-нибудь местного жителя, сопровождаемую различными побочными магическими эффектами (ну типа молний из ушей и живых сопелек разбегающихся из носа), и, наверное, в тысячный раз проникся благодарностью к своему магическому иммунитету. И все же видимо меня что-то проняло? Интересно что и, главное, почему? Просадка иммунитета? Мои знаменитые мурашки тут же встрепенулись и активно задвигали холодными лапками в направлении копчика, но их бодрое шествие прервала резко распахнувшаяся дверь.
Гоймерыч «влетел» в кабинет как Ильич в Смольный и уставился на меня таким же добрым отеческим взглядом, что сразу захотелось попросить кипяточку, фото на память и как можно крепче сжать цевье верной винтовки.
— И что у нас тут, товаргищи? — с добрым прищуром поинтересовался завуч.
— У нас вот тут небольшая проблемка, — сообщил доктор, указывая непонятно откуда взявшимся карандашом на мою шею и одновременно другой рукой пытаясь отобрать у мня стойку для капельниц, кою я держал за «цевье» нервно-крепким революционным хватом.
В общем, теперь они вдвоем с Гоймерычем уставились на мою шею и дружно принялись «гекать», «кхекать» и «таксать» с различными интонациями, что явно говорило о степени их озадаченности. Минут через пять мне это надоело и я, резко поднялся, прервав таким образом их высоконаучную дискуссию и естественно поинтересовавшись о результатах столь долгих прений.
— Да как бы вам сказать Ярослав Сергеевич, — взял слово завуч, после быстрых переглядок с нашим академическим эскулапом. — Вы вообще шею свою видели?
— Не очень удобно там место для осмотра, — ответил я, попутно почесывая оную. — Да и зудеть сильно стало только пару дней назад, думал комар какой куснул.
— Ага, большой такой комар, чешуйчатый…
Я непонимающе посмотрел на завуча, затем на доктора, который, сунув руки в карманы халата, почему-то неожиданно заинтересовался потолком. Посмотрел на потолок, но не обнаружив там ничего интересного, кроме феи в робе с блестками упоенно штукатурившей в угле небольшую трещину, вновь перевел свой взор на Гоймерыча. Тот лишь вздохнул, видимо поражаясь глубине моей недогадливости и почти заговорщицким шепотом спросил:
— Надеюсь вы все еще помните, куда вас ваша благоверная чмокнула в первый раз?
Черт! Три раза черт и еще столько же твою кису! А ведь и правда, чешется то самое место. Помнится, у меня там после её поцелуя родимое пятно появилось в виде дракончика и тоже несколько дней страшно чесалось, но со временем оно как бы расплылось, потускнело и практически не было заметно, да и забыл я как-то о нем. И вот…