— Я что задремал? — спросил я, окидывая взглядом столик со стоящими там бокалами в неизменных металлических подстаканниках и приютившейся у самого окна вазочки с парой одиноких печенюшек.
Батон в ответ молча кивнул и, сграбастав остатки печенья, захрустел ими с самым независимым видом.
— Так, — я быстро, но несколько нервно, влил в себя чай. — Батон, помнишь, что было в той записке?
Кот утвердительно дернул ухом и хлопнул невесть откуда взятой бумаженцией о стол. Я пододвинул её к себе и, проведя пальцем по строчкам, остановил его в самом конце.
— Вот смотри: «Великий и ужасный Г. Х.»
Кот скосил глаза на листок, затем на меня, пожал плечами, как бы говоря «ну и что», и вновь усиленно заработал челюстями.
— Не понимаешь?
Батон отхлебнул чай и отрицательно покачал головой.
— Тогда может сходишь к ребятам и узнаешь имя учителя, что был их классником до меня.
В глазах кота зажегся интерес, он поставил бокал, промакнул рот салфеткой и выскочил из купе, вернувшись обратно буквально спустя пару минут.
— Гейлар Фарузен.
— Бинго! — довольно прищелкнул я пальцами, но заметив откровенное непонимание в очах кисы, пояснил: — Гейлар, точнее Гейлар Фарузен Лиур, он же Темный Властелин не большой, но очень темной империи, характер злобный, вредный, не женат. Так, Батон, ты что там пишешь?
Кот бросил на меня угрюмый взгляд поверх небольших круглых очков, поправил серенькую папку с зелеными тесемками, куда все это время что-то быстро записывал, и сделав мне лапой «продолжайте, товарищ, не отвлекайтесь», вновь занес ручку над лежащим в ней листком.
— Ладно, тогда пиши дальше, так, что там… вредный, не женат… лысоват и вообще противный тип. Но, был почти год классным руководителем моего нынешнего класса, отчего немножко поехал умом и в этом я его не виню. Сам наших детишек знаешь. Записал?
Батон с серьезным видом поставил точку и кивнул.
— Так вот, из-за своих злодеяний и благодаря вашему покорному слуге… — кот укоризненно посмотрел на меня поверх очков, поэтому пришлось спешно исправляться: — А также его любимому коту и их друзьям (Батон благосклонно кивнул и вновь зашкрябал по листу ручкой) данный индивид был повержен, обращен в мелкого грызуна и выслан в некое дальнее измерение, куда и Мерлин заглядывать боялся. Все верно?
Кот пробежался глазами по неписанному, почесал ручкой за правым ухом, и коротко кивнул.
— А теперь, внимание, логика, — сказал я, делая руками «магические» пассы. — В кого превратили этого типа? Правильно, в хомяка. То ест Г. Х. — это Гей Хомяк… Хомяк Гей… Хомяк Гей… ты найдись поско… тьфу ты… — я мотнул головой отгоняя приставучий мотив и подытожил: — В общем, все говорит о том, что этот Гей… лар решил взять реванш за свое унижение и каким-то макаром смог захватить мою Эль. Теперь другой вопрос: как нам до него добраться?
Батон закрыл папочку, аккуратно завязал тесемку и, спрятав её за спину, всем видом показал, что готов слушать мои даже самые бредовые предложения.
— А тут, дружище, все просто. Вспомни, где мы встречались с подручными нашего мистера Хомы помимо академии?
Кот серьезно задумался, подоткнув лапу себе под подбородок и постоянно дергая ушами, видимо от мощного шевеления извилин, затем резко вскинулся и даже каким-то образом прищелкнул своими пальцами.
— Полковник Степанов.
— В точку.
Мы дружно замерли, уставив взоры в светлую даль, где перед ними возник образ до колик в печёнках похожий на легендарного командарма первой конной. Батон даже вновь буденовку натянул и слезу зачем-то пустил, а из коридора донеслась мелодия, которая намекала на то что где-то «бьют тревожные ливни».
— Значит к тебе? — спросил кот, не отводя пламенный взор от светлой дали.
— Да, — подтвердил я, — ко мне. Пора вновь встретится с полковником. И кстати, — я скосил глаза на кота. — Скрипача ты притащил?
Батон отрицательно мотнул головой, а я лишь вздохнул, подумав: «Ну за что мне все это, а?».
Часть 2
Глава 1
Там на неведомых дорогах
Сегодняшнее августовское утро выдалось на редкость теплым, и карась брал как оголтелый, причем заглатывая абсолютно любую приманку от обычного червя, до дикой смеси хлеба с анисовыми каплями, толченым грецким орехом и обжаренного в оливковом масле опарыша. Эту гадость Семеныч придумал сам, находясь в оргазметической нирване после прочитки очередной прошивки журнала «Матёрый рыболов», и упорно цеплял на крючок, несмотря даже на то, что от её запаха сбегало все окружающее комарье и всплывала кверху брюхом даже самая отмороженная уклейка. Однако сегодня был по истине его день, ибо впервые на смесь попалась пара килограммовых сазанов, правда глаза у них были почему-то навыкате, а чешуя имела несколько зеленоватый оттенок. Однако все было чудесно, пока не заявились эти… Семеныч хмуро посмотрел в сторону нескольких, приткнувшихся метрах в тридцати от его места, автомобилей, со стороны которых доносились громкие звуки и, смачно плюнув на червя, точным забросом примостил поплавок в небольшое окошко чистой воды, чернеющее средь плотного одеяла озерных водорослей. А ведь всего девять и чего этим городским не спиться?