— Да уж, дела, — выдохнул я.
— Женщины — существа весьма странные и подвержены зачастую малопонятным для нас порывам, — поддержал меня гном.
— А ты у нас еще и философ, — усмехнулся я, косясь на гнома и только сейчас замечая, некоторые перемены в его внешнем виде.
Его расшитая рунными пластинами рабочая роба сменилась на мои старые джинсы, рубашку в клетку и потертые кроссовки (ага, то-то Пантелей с утра ножницами щелкал), а довершали весь этот новый образ широкие полосатые подтяжки (блин, это еще откуда, точно никогда не покупал подобный аксессуар). Растерянно почесав свой небритый подбородок, я несколько минут раздумывал кого он мне напоминает и, в результате долгого спора между своими верхними мозговыми полушариями, сошелся на двух варианта: либо это брутальный канадский дровосек в миниатюре, либо несколько бомжеватый Карлсон.
— Слушь, Склифосовский, предлагаю, как самым разумным в нашей небольшой компашке, разделиться и проследить: я гляну за девчонками, а тебе доверяю наших чудо богатырей.
— А может….? — с надеждой скосил на меня глаза Скрипач.
— Не может, — отрезал я.
— А если…?
— А вот если, то сразу зови меня. Понял?
Гном тяжко вздохнул, поднялся, щелкнул с оттягом подтяжками и, подхватив свою скрипку, направился в сторону куда слиняли парни. Что ж мне тоже пора поискать наших красавиц… хотя что тут их искать. Большая золотистая вывеска «Красота и грация» и ряды разноцветной одежды за стеклами и на подбоченившихся манекенах.
— Ой, нер, а как вам это платьице? Ой, нер, смотрите какая юбочка, а вот эта, а еще кофточка, а если вместе с этой рубашкой, или нет, лучше с этой….
Уже где-то час я сидел на пуфике, прям физически ощущая, как плавятся мои извилины, выравниваясь и превращаясь в убегающие в ничто прямые. Казалось еще немного, и я сам кинусь выбирать себя какой-нибудь кардиганчик или юбочку с рюшами. Не, Эрнеста и Глай девчонки, конечно, симпатичные, а местами уже довольно выдающиеся, но всему ведь бывает предел. Благо, они еще до отдела нижнего белья не добрались, а то помню какой Ирен тогда ажиотаж вызвала своей непосредственностью и пробежками по магазину в нарядах с налетом тяжелой эротичности. Не дай бог эти что подобное вытворят… нет пора заканчивать. Я резко собрал в кучу остатки мыслей-скакунов вместе с несколько косившими в разные стороны глазами и решительно преградил дорогу девчонкам, ринувшимся было в свой очередной забег вдоль рядов с одеждой.
— Девушки, пора заканчивать.
— Ну, нер, там еще столько всего….
— Думаю тут уже не меньше, — угрюмо кивнул я на возвышающуюся в раздевалках кучу, от вида которой у местных консультанток уже начался нервный тик, ибо предупреждение «не больше трех вещей» мои ученицы успешно проигнорировали.
— Но, нер, — Эрнеста просящее сложила руки на груди. — Еще всего пару вещей.
— Только пару, — поддержала её эльфийка, преданно заглядывая мне в глаза и поглаживая по плечу. — Вы ведь хороший.
— Плохой, — ответствовал я, напрягая всю свою силу воли, которая упорно пыталась побежать задорными весенними ручейками от взглядов блестящих озорством девичьих глаз. — И воо…
Бамссс, трямссс… дрынььььь
— Нер, смотрите какой я классный доспех нашел!
В магазин, зазвенев сразу всеми магнитными рамками, влетел Гай, почему-то облаченный в хоккейную форму, размахивая сжатой в правой руке небольшой штангой и подволакивая левую ногу, в которую с обреченным видом мертвой хваткой вцепился бледный как смерть продавец, судя по всему, из отдела спорттоваров. Следом за ним так бочком-бочком двигался Грей, сжимая в руках и под мышками какие-то цветастые книжки. В этот момент девчонки, видимо заметив мою небольшую растерянность, предприняли попытку ретироваться в сторону отдела нижнего белья, но были остановлены моим истеричным воплем:
— А ну всем стоп! Смирно!
Гай тут же послушно вытянулся по стойке смирно, предварительно успев отцепить от себя и поставить рядом бедолагу продавца и при этом зачем-то напялив на него хоккейную каску. Грей со своей «переносной библиотекой» пристроился справа от него, девчонки заняли позицию слева причем почему-то вместе с нервно подергивающими своими нарисованными бровями продавщицами. Скрипач скромно пристроился в конце этой куцей шеренги, напялив на свою взъерошенную шевелюру невесть где раздобытую бейсболку с надписью «спецназ».