«Блинчик» плюхнулся о поверхность воды, отскочил и понесся по её глади набирая ход, точно маленькая торпеда. Я проследил его траекторию взглядом и как-то автоматически издал шипение словно древний автомат «Морской бой», в конце констатировав:
— Есть попадание.
— Какое попадание? Куда? — не понял Сергей.
— Прямо в корму, — пояснил я, отдавая честь медленно погружающемуся и пускающему пузыри «черному перископу».
Серега посмотрел на меня с подозрением, затем скосил глаза на жарящее солнышко и ласково так попросил:
— Может до дачки вернемся, посидим там в холодке…
Я задумчиво посмотрел на неподвижно стоящие словно у молодого рыбака… поплавки, на пустой садок, согласно кивнул и, вдохнув, принялся сматывать снасти.
Естественно, ребят сперва хотел с собой забрать, но они уставились на меня такими жалостливыми взглядами, что я просто махнул рукой, приказав вампирше не вылазить из-под навеса, да и остальным торчать на солнце поменьше, а то спасительной сметаны у нас всего один пакет, да и то сомневаюсь, что целый, ибо Батон в закрома уже явно наведался, не зря же на речку направлялся перемотанный лентой сосисок словно матрос Железняк. А на мой возмущенный взгляд пояснил, что это просто приманка для вот-такенных сомов, да и вообще они все надкусанные.
В общем, мы с Серегой вернулись к дачному домику и, едва войдя в хлипко-скрипучую калитку, буквально нос к носу столкнулись с моими водоискательными землекопами, причем выражение лиц у них было такое, словно воды они еще не нашли, а вот до очень злых китайских шахтеров уже докопались.
— М-да уж, ну у вас и видок, — констатировал Сергей, окидывая взглядом моих потрепанных искателей водных жил. — Вы что, малину пропалывали?
В ответ Тори со скрипачом только дружно вздохнули, не менее дружно шмыгнули своими носами и также одновременно вытерли их рукавами своих курток, скромно потупив взгляды в район «где-то внизу промеж ботинок».
— Что накопались, поисковики, пойдем те теперь ча… «Так, стоп».
Слишком опущенные глазки и невинные моськи, прямо ангелочки, уставшие после брянканья на гуслях, ну или арфах, фиг их там разберет. Вон скрипач даже ножкой шоркает и вообще сама свята невинность. Я покосился на Серегу, взгляд которого прямо-таки выражал твердое, практически стальное, недоверие к моим работникам и, многозначительно кхекнув, заложил одну руку за отворот своей рубашки, другой указав буквально-таки ленинским жестом в сторону малинника.
— Так, пойдемте, батеньки мои, глянем пролетарским взглядом на результат ваших изысканий.
О как сразу поникли, глазками забегал и повесив головы дружно поплелись к находящимся на самом краю участка зарослям густого малинника, через «рощу» которого теперь пролегала широченная тропа, явно протоптанная сапогами нашего «чудо-богатыря». Что-ж, посмотрим. Япона городовой и тридцать три самурая. Я покосился на копателей, которые сложив ладошки в молебном жесте, дружно изучали птичек, снующих туды-сюды в бездонной голубизне летних небес, затем на стоящего рядом Серёгу, который с некоторой опаской смотрел в темноту разверзшегося у наших ног бездонного туннеля в глубинах которого материлось уносящееся вдаль эхо.
— Это еще что за blackhole? — почему-то шепотом поинтересовался Сергей.
— Не знаю, что ты имел ввиду, но тоже очень хотел бы это знать, — ответил я, с легкой укоризной глядя на своих горекопателй и одновременно пытаясь вырвать из земли прут малины подлиннее и похлеще.
— Перестарались, — шмыгнул носом Тори, косясь на колючую «плеть» в моей руке.
— Перестарались? Перестарались, это когда копали ямку по пояс, а вырыли канаву по… по самое вот здесь… ну то есть здесь, повыше, что-то в районе подбородка, а вот метрополитен до Антарктиды — это не перестарались это… даже не знаю, что и сказать. Террористический акт против свободы пингвинов, подкоп под их государственность. Ну и как нам теперь объяснятся перед мировым сообществом, а?
Ага, прониклись, головы вообще опустили, одновременно вдавив в шеи. Я демонстративно вздохнул и окинув их добрым ильичевским взглядом своих прищуренных глаз, спросил:
— Вода хоть есть?