— Татары чтоль?
— Хазары, однако, — дружным хором поправили меня «иностранные специалисты» с металлическим «вжух» доставая из ножен свой искривлённый инструмент и так же дружным хором добавили: — Богатырь?
— Однако нет, — ответил я. — Просто прохожий, иду к Кащею, дорогу точную не подскажете?
— К Кащею?
Специалисты вновь дружно переглянулись и, резко всем гуртом уставились глазами в землю, сделав вид, что обнаружили там нечто весьма интересное, одновременно «выдавив» из своей толпы невысокого плюгавенького представителя.
— Ээээ, богатыря, — неуверенно-доверительно произнес плюгавый отводя меня в сторонку. — А тебе защем к Кощея? Он очень плохой батый, его бах, бах, голова вжух, а он все-равно вставать и всех нас больно сапогом…
Скривив лицо, он поскреб свою пятую точку, но вовремя спохватился, кхекнул и принялся поглаживать свою куцую бороденку, видимо в надежде превратить оную в волосяную сосульку, одновременно переходя на заискивающе-доверительный шёпот:
— Слушай, богатыря. Если идешь к Кащею, то видимо сильный богатыря, очень сильный. Мы драться не хотим, наша очень долго ходил, очень проголодался сильно, хотим зайца.
— Зайца?
— Ага, зайса, — закивал плюгавый, точно китайский болванчик и закатив глаза, добавил: — Будем делать из него бюгюльме-кюгульне, посыпать специя, соля, тмина, укропа обязательно и хрен….
— Хрен?
— Да, хрена, ксочками, мелкими такими, — он свел вместе указательный и большой палец, видимо показывая размеры нарезки вышеобозначенного ингредиента и мечтательно погладил себя по животу. — Укусно.
Я задумчиво покосился на Скрипача, уши которого дрожали точно осенние листья на ветру, затем на кота, который напялив очки что-то быстро записывал в блокноте (как я понимаю, рецепт народно-хазарского блюда) и отрицательно покачал головой. Плюгавый как-то сразу сник и, вновь почесав свою пяту точку, с робкой надеждой спросил:
— Может кота, богатыря. Мы его на вертел, набьём хреном, смородиной, укропа… не очень вкусна, но кушать тоже можана.
Батон нервно сглотнул, поднял завлажневший взгляд на задумчивого меня, убрал блокнот и вдруг упал на дорогу, пару раз перекувырнувшись в пыли и даже посыпал на голову песочка, видимо для придания своей тушке ореола неаппетитности. Я лишь вздохнул и с дружеским хрустом костей приобняв переговорщика за мигом ставшими еще уже плечи, ласково предложил: