— Слюшь, дорогой, а может не надо?
Голос с явным кавказским акцентом шел откуда-то сверху.
— Почему? — поинтересовался я, едва успев затормозить.
— Вах, совсем не понимашь, украшения на створках отлететь могут. Не видишь, работа тонкая, заморская, прям совсем красивая, а ты каменюкой хочешь. Не хорошо, дорогой, да.
— Ну так если не открывают, — смутился я, пытаясь спрятать свою дубинку за спину и виновато шоркая при этом ножкой, — вот я и….
— Эээ, а позвонить?
— Во что? — удивился я, еще раз оглядывая всё еще плотно закрытые створы дверей.
— Слушь, совсем слепой, да, колокольчик там весит большой такой с цепоч… — голос на мгновение смолк, а затем с нотками подозрения спросил: — Нэту колокольчика?
— Нету, — подтвердил я, разведя руками, но покосившись на все еще зажатую в одной из них и уверенно смотревшую в небеса дубину, тут же спрятал обратно за спину.
— Нигде?
— Совсем нигде.
— Вах, опять спёрли, а ещё рыцурями себя называли, мамой святой клялись, Шекспира читали… Вай-вай, совсэм верить никому нэльзя, — голос ненадолго умолк, а затем вкрадчиво поинтересовался: — А ви таки, собственно говоря, к кому?
— Ну дык к Кощею. Дело у меня к нему есть, точнее просьба.
— Вот как, хм, — хмыкнул голос и тут же добавил: — Ладно, заходи, если сможешь…
Вот последние слова мне почему-то сразу не понравились, прямо слышались в них сарказм и какая-то подковырка. Наверное, поэтому я совершенно не удивился, когда из-за приоткрывшихся створок нам на встречу выскочила пара здоровенных псин: шерсть прямо-таки лоснится чернотой, глаза горят огнем (причем в прямом смысле), шипящая слюна падает на землю, плавя камень. Не, ну кто бы не испугался, скажите кто? Нет, я слушаю… Да тут даже я оробел, чуя некую гибкость в коленных суставах, особлево когда осознал, что эти псинки в холке мне где-то по грудь. Батон же с пронзительным мявком переходящим в «полундру» взлетел практически по отвесной каменной стене и, устроившись там на каком-то скальном выступе, принялся активно успокаивать нервы каралькой «Краковской». Куда делся наш «хоббит в юбке» я не заметил, но «подбадривающие звуки» волынки летели откуда-то издалека и почему-то снизу. Ну и что мне оставалось делать, тем более эти псы дружно взвились в прыжке и летели на меня с распахнутыми пышущими жаром пастями. А там вот такенные клыки, между прочим. Пришлось быстро соскребать всю свою драконью смелось в кулачок и прицельно применять старый добрый прием под названием «был дог, стал бульдог». Получилось неплохо. Ровно два взмаха дубиной придали собачкам обратное ускорение впечатав их в створы ворот, после чего они, превратившись в бесформенные кляксы, просто стекли вниз, быстро впитавшись в каменистую почву. О как! Я аж специально поковырял носком ботинка место впитывания и, не обнаружив ничего кроме песка и гальки, пожал плечами, после чего протиснулся в приоткрытые врата (а что, сказали же заходить). Естественно, нас ждали, причем не с распростертыми объятиями. Ну значит представьте: площадь почему-то с неработающим фонтаном, по периметру деревья всяки посажены для проформы, вазоны там, статуи мраморных барышень с вёслами в руках, а также прочей подчеркивающих их женственность атрибутикой. Плитка, кстати, под ногами хорошая, качественная, с рисунком в виде маленьких серебряных звёздочек. Скрипач аж на миг забыл о своей новохобитошотландской натуре и, присев на корточки, стал гладить её пальцами, прицокивая языком и приговаривая что-то на своем гномьем. Впрочем, извиняюсь, отвлёкся от темы. Значит статуи, плитка там, газоны, вазоны… ах да, а перед фонтаном значится стоит ОН — весь такой в черной броне, метра два ростом, косая сажень в плечах и с вот такенной шипастой дубиной в руках, моя «каменная сосулька» от одного вида такого противника аж комплексовать стала, поникла и, треснув, осыпалась к ногам мелким крошевом. Я нервно икнул и, шаркнув ножкой, практически извиняясь, произнес: