— Здрасте, — и не дождавшись ответной редакции, добавил: — А кольца-то у меня и нет.
— Какого такого кольца? — раздалось после некоторой паузы из-под забрала.
— Ну этого, с которым заныкиваешься в уголок и такой… «моя прелесть» и гладишь, гладишь его. Или я ошибся? Не, антураж-то похож и доспехи, хотя глаза на башне всё-таки не хватает.
Мы все дружно посмотрели на торчащую словно перст башню, больше похожую на минарет.
— А зачем мне там глаз… Так, — воин с грохотом поставил булаву на землю. — Ты таки вообще кто?
— Кто? Я?
Я на всякий случай огляделся, вдруг тут кто еще присутствует, а я и не в курсе, однако площадь была пуста и лишь одинокий ветер мел по её камням всяческий мусор, да гремел костями скелетов, висящих на выступающих из стены балках. В щель между створками меж тем просунулась голова Батона, чуть выше голова Скрипача, но ребята быстро прочухали ситуацию и, послав мне воздушные знаки дружеской поддержки, скрылись. Вот всегда так, всё сам, да сам… я вздохнул.
— Что ж, разрешите представиться, господин Кощей, или кто вы там, — я нарочито медленно снял куртку и принялся закатывать рукава рубашки. — Ярослав Кроснов — учитель труда в магической академии Штабурга, прибыл в данный мир с целью спасти свою благоверную.
— Царевна чтоль, иль может королевна кака? — с уже знакомым акцентом и нотками презрительности донеслось из-под шлема.
— Да нет… хотя… — я на мгновение задумался, припомнив, что Эльфирин род вроде бы относился к древней драконьей знати. — Впрочем, наверное, всё же принцесса, только из драконьего рода.
— Серьезно, твоя любавница змеиного рода⁉ — Кощей аж присел, грохнув латными перчатками по закованным в броню коленям и глухо расхохотался, а отсмеявшись, спросил: — Вах, генацвале, и как же тебя так угораздило?
— Ну, — я смущенно почесал шею. — Долгая это история…
Кощей был высок ростом (где-то под метр девяносто), худ, жилист, а лицом напоминал того самого грузина, что летал на вертолете и постоянно хотел какую-то Ларису Ивановну. Он восседал на резном троне из тёмно-зеленого камня, что возвышался посреди огромного зала, а у его подножья лежала пара знакомых мне уже псов.
— Говоришь, генацвале Илья просил помочь?
Я молча кивнул, Батон тоже кивнул, а Скрипач согласно дунул в волынку, проиграв на ней короткий бравурный марш (так на пару минут), после которого я всё так же молча взял протянутую котом всю туже застарелую покрытую волосами (и местами уже плесенью) сосиску и, под одобрительные взгляды хозяина замка и его державшихся за уши собачек, засунул её в дудку. Наш гномо-хобит лишь вздохнул, шмыгнул носом и, мотнув своими шикарными волосами, обиженно отвернулся. Ну и ладно, не умеешь — не дуди, а то полное впечатление, что тут выступает хор напившихся валерианы мартовских котов; причем половина из них фальшивит, а другая явно уже побывала у «добренького» доктора и отчаянно мстит, вопя на разный манер.