Быстро спустившись вниз, я осторожно выглянул за угол, удостоверился, что коридор все так же пустынен, заложил руки за спину и, насвистывая «в Багдаде всё спокойно», направился дальше, но почти сразу же наткнулся на знакомую мне собачку. Завидев меня, пес видимо почуял, что ему сча опять будут рвать пасть и скорей всего на ночной вазон, а посему спешно ретировался, припустив галопом в обратную сторону, причем даже не разворачиваясь, я даже ничего спросить-то не успел. Не, ну обидно, я ведь только спросить хотел… Я на всякий случай станцевал вышеупомянутый танец, ибо нужно было прям очень-очень и оглядевшись, распахнул первую попавшуюся дверь, обнаружив ведущую вниз лестницу и несколько ошалев от ударивших мне в нос аппетитных запахов.
Кухня, обычная такая кухня злодейских замков с засаленными котлами, огромными сковородами, где шкворчало и постанывало нечто непонятное, на стенах развешены ножи, мечи, пилы, вилы и все обязательно ржавые с подозрительными пятнами на рабочих поверхностях. А еще её хозяйка. Я аж икнул от неожиданности, ибо стоящая предо мной женщина была просто копией моей домоуправительницы (ну разве только лицо более суровое, обветренное, черная повязка через левый глаз, да вставленная в длинный медный мундштук дымящаяся сигарета) и точно также постукивала о свою широкую ладонь здоровенной чугунной сковородой, видимо в размышлении о тяжкой судьбе незваного гостя. Будь это Глафира подобный жест говорил бы о том что она далеко не в лучшем настроении, а учитывая силу её удара, которого опасалась даже моя благоверная… Я нервно сглотнул и оскалился в самой своей приветливой улыбке, одновременно кланяясь и метя пол пером несуществующей шляпы.
— Мэм, извиняюсь за вторжение, мы не местные и немного заблудились в коридорах данного поместья, а посему…
— Твоя животинка? — не дожидаясь завершения моего приветствия поинтересовалась «местная Глафира» прокуренным голосом, ткнув сковородкой в ряды висящей позади неё колбасы, откуда мой удивленный взгляд выхватил подвешенную за лапы и перевязанную шпагатом тушку Батона (не ну когда успел, оглоед лохматый), тем не менее что-то смачно жующего.
— Моя, — откровенно признался я, вытягиваясь и залихватски щелкая каблуками. — Виноват, не усмотрел.
— Хм, — домоуправительница задумчиво окинула меня с ног до головы пристальным взглядом своего единственного глаза, выпустила изо рта тонкую струйку дыма и, кивнув каким-то своим мыслям, бросила: — Люблю честных — забирай.
Взметнулась рука и огромный поварской нож «сплясал» в воздухе причудливый танец освобождая от пут моего котейку. Тот ловко извернулся в воздухе и приземлившись на задние лапы, по-гимнастически раскинул передние в разные стороны, но не дождавшись от нас высоких оценок, вздохнул и, понурив голову под моим грозно-указующим взором, направился к выходу. Я же вновь повернулся к хозяйке и еще раз извинившись, собрался было ретироваться следом, но тут меня прижало. Видимо все поняв по моим слезливым глазам, запунцовевшим щечкам и жалобному взгляду, та усмехнулась и молча ткнула сковородой в сторону едва заметной двери.
Не, все-таки Фиглира оказалась хорошей женщиной, мало того, что спасла меня от конфуза в стиле «о, тёпленькая пошла», так еще и накормила до отвала, а также снабдила Батона тормозком в который успешно упаковала пару палок колбасы, кусок мяса и кувшин с молоком, чем вызвала у того слезу умиления и почти пятиминутное лобзание рук, с причитанием про спасение от голодной смерти бедного отощавшего котика (Это вот этот-то пуфик на ножках отощал, да он же всю дорогу только и делает что жует, даже когда нечего траву вроде как на вкус пробует. Вернемся домой посажу на жесткую диету и баста. А учитывая, что они с Кисой на чердаке обитаются… в общем, мне и одной колонны в спальне хватает).