В первый день праздника в моем доме Толя много фотографировал. Назавтра он принес снимки, и все с любопытством их разглядывали, передавая друг другу. Однако часть снимков Толя передал мне тайком, и я их надежно спрятал.
Все было обсуждено за эти два дня, все распланировано и намечено. Я спешил: было неизвестно, каким временем располагаю. И вот теперь, когда все было сделано, заведенная внутри меня пружина, грозила сломаться от перенапряжения. У меня уже не оставалось сил был веселым и счастливым женихом, отцом, хозяином…
Словно в ответ на эту мою мольбу на площадке за дверью квартиры послышались осторожные шаги. Затем в замок моей двери вставили ключ и, осторожно повернув, вывели из паза на косяке ригель. Я подобрал костыли и, выпрямившись, стал ждать. Все свои, у кого были ключи от квартиры, спали сейчас глубоким сном. Ко мне пожаловал непрошенный гость…
Это был мой старый знакомый с усиками, и, не ожидая увидеть именно его, я поставил блок. Этому приему меня научили на Крите: мысленным сигналом у нежелательных свидетелей отключается связь зрительных нервов с мозгом: они все видят, но никак на это не реагируют. Такое бывает и у сильно уставших людей. В свое время блоками развлекался известный иллюзионист Вольф Мессинг, проходя мимо всех постов в Кремль на встречу к Сталину без пропуска. Никогда не думал, что это понадобится мне…
Человек с усиками спокойно прошел мимо меня и направился к спальне. Мне это не понравилось, и я окликнул его.
– Вот вы где, – ласково сказал он, оборачиваясь. – А я и не заметил.
– Я был на кухне.
– Действительно, я же видел огонек сигареты через окно. И что это меня понесло дальше? – в его словах был явный отзвук вопроса, но я сделал вид, что не почувствовал его. С усатеньким надо было держать ухо востро.
– Проходите, – сделал я радушный жест.
Он спокойно, будто пришел на званую встречу к другу, а не вломился только что в чужую квартиру, прошел в кухню и по-хозяйски устроился за столом. Я примостился напротив. Теперь уже было ясно, с чем этот человек пришел ко мне. Потому, что пришел именно он – де-факто вторая по значимости фигура в этой навозной краевой власти. Посторонним такие важные секреты не доверяют.
– Нам, наконец, удалось связаться с вашим учителем, – спокойно пояснил ночной гость. – Но его секретарь сказал, что он будет разговаривать только с вами. Вот, – он достал из кармана миниатюрную трубку мобильного телефона.
– И что я должен сказать?
– Что мы согласны на его условия. Необходимые документы будут у него завтра.
– И это все?
– Все.
Последнее слово он вымолвил так, что волна холода прокатилась у меня внутри. Для меня и всех, кто тихо спал сейчас под этой крышей, это действительно означало все. В этом крае нежелательные для власти люди, случается, исчезают тихо и бесследно. Портреты самых известных при этом даже вывешивают на милицейских стендах – для всеобщего розыска. Только вот почему-то никогда никого не находят…
Человек с усиками тем временем набрал на трубке нужный номер, и, убедившись в соединении, протянул ее мне.
– Алло, – услышал я тихий голос.
Несмотря на все происходившее, я не смог справиться с волнением. И только сглотнув набежавшую в рот слюну, тихо вымолвил:
– Здравствуйте, Учитель.
– Здравствуй, Владик, – спокойно ответили в наушнике, и голос моего собеседника был таким, будто не было этих лет расставания, а звонить мне ему за полночь было самым обычным делом. – Как дела? Как жизнь?
– Нормально. Живу, – я сделал короткую паузу, – пока.
– Понятно. (Мне показалось, что человек на другом конце линии улыбнулся.) Ладно, знаю, что за мной должок. Тебе что велели сказать?
– Что они согласны на все условия. Документы будут завтра.
– Вот и привози.
– Я?
– А кто ж еще? Заодно и поговорим – давно не виделись. Тут всего шестьсот километров, дорога хорошая, так что жду тебя к завтраку.
Я вопросительно глянул на ночного гостя, но тот, уже все поняв, выхватил трубку из моих рук.
– Послушайте! Мы… Я…
Но на другом конце линии, видимо, уже положили трубку. Лицо усатенького перекосилось, но он тут же взял себя в руки.
– Одевайтесь и спускайтесь вниз. Быстро! Я… Вам все скажут.
Хлопнула дверь, и я обессилено откинулся на спинку стула. Смерть только что тихо пролетела у меня над моей головой. Но это был еще только первый ее боевой заход…
Собрался я по-военному быстро. Медлить было нельзя – за мной могли подняться, а я не хотел, чтобы эти гориллы кое-что увидели. Записку оставлять не стал: хотя до моего возвращения (вернее, исполнения ответственного поручения) людям в этой квартире ничего не угрожало, подстраховаться казалось не лишним. Я набрал на панели своего хитрого телефона нужную комбинацию цифр. Все, теперь оставалось надеяться, что собранная в подвале электроника не подведет…
8.
Доехали мы удивительно быстро. Удивляться, впрочем, было глупо – я почти всю дорогу проспал на мягком заднем сиденье служебного "вольво". Мне милостиво позволили пребывать там одному, видимо, посчитав, что со сломанной ногой из салона выпрыгнуть мне будет затруднительно. Да и оставшиеся дома заложники гарантировали конвоиров от такой неприятности.