– В чем же вина этих людей?
– Они были взяты в плен во время сражения.
– Кем? Королем?
В ее тоне послышались презрительные нотки – она не могла удержаться от них, но комендант не подал вида, что различил.
– Это было на границе с Уэльсом, миледи, – ответил он.
– Значит, этот узник…
– Роджер Мортимер, миледи. Граф Уигмор. А его умерший дядя был лордом Черком.
– Я слышала о Мортимерах, – сказала королева. – Помню, как были все удивлены, когда узнали об их пленении. – Внезапно она улыбнулась. – Я хотела бы поговорить с этим узником. Когда вы опять выведете его в сад?
– Когда вам будет угодно, миледи.
– Устройте ему прогулку завтра, и я к вам присоединюсь. Ничего не сообщайте о нашем разговоре. Пускай все выглядит как случайная встреча.
– Я сделаю, как вы желаете, миледи…
Изабелла была страшно взволнована, сама даже не понимая почему. Мысли так и прыгали в голове, и ее охватило предчувствие чего-то очень важного и значительного, что должно произойти. Значит, это и есть Роджер Мортимер, ранее один из самых влиятельных и могущественных баронов. Она припомнила, что Эдуард говорил об этом семействе всегда с оттенком страха в голосе. О дяде и о племяннике. Они держались слишком независимо и считали себя чуть ли не королями – там, в своих владениях.
И вот сейчас – один из них уже в земле, а другой, измученный и истощенный, держится с видом победителя. Какой человек!..
На следующее утро Изабелла проехала верхом по улицам Лондона. Прогулка, как всегда, согревала ей душу, она тщательно готовилась к ней, уделяя больше всего внимания своей внешности. И лондонцы не оставались равнодушными, встречая и провожая ее криками: «Изабелла Прекрасная!» Это всякий раз подтверждало уверенность королевы, что город по-прежнему на ее стороне.
В полдень она вышла в сад. Как обещал комендант, он был там вместе с Роджером Мортимером.
Завидя их, королева остановилась, удачно разыграв удивление.
Мортимер сделал несколько шагов вперед и низко поклонился.
– Прошу сказать, кто вы, – холодно произнесла Изабелла.
– Роджер Мортимер к вашим услугам, миледи, – сказал тот.
Словно он не был узником, словно встретились они на садовой дорожке замка, который находился в его владении.
Изабелла повернулась к коменданту.
– Один из ваших арестантов? – спросила она.
– Да, миледи. Граф Уигмор перенес большую потерю. На его руках умер его дядя.
– Ах да, – сказала королева. – Лорд Черк, я слышала о нем. Условия тюрьмы оказались ему не под силу.
– Он был старым человеком, – сдержанно ответил Мортимер.
Она кивнула.
– А вам дают возможность немного развеять ваше горе на свежем воздухе, не так ли?
– Милосердие никогда не вредит, миледи, – сказал комендант.
Она снова кивнула.
– Милорд Мортимер, – сказала она, – прогуляется теперь немного со мной… – Комендант почтительно отошел в сторону. – Пойдемте, милорд… Вы давно в заключении?
– Два года, миледи.
Изабелла внимательно посмотрела на него. На чересчур бледной коже лица выделялись ярко-черные брови. И вообще он был красив какой-то особенной красотой, несмотря на все лишения и невзгоды, которые перенес. А возможно, и благодаря им.
– Примите мои соболезнования по поводу смерти родственника, милорд, – сказала королева.
– Мы долго были вместе, – просто сказал он. – Мой отец умер, когда мне не исполнилось семи лет, и дядя заменил его. Да, я очень скорблю о нем, миледи, – добавил он со сдержанной яростью, и кулаки его сжались. – И, верно, наступит день…
Снова ее охватило сильное волнение… Да, вот человек безудержных страстей… Тот, кто может стать нужным… необходимым…
– Вы недоговорили, милорд, – сказала она. – Наступит день…
– Миледи, вы должны простить мне слишком сильное выражение чувств. Я очень любил его… И я уже долго здесь… в темнице.
– Я понимаю, – произнесла она мягко. – Но не считаете ли вы, что вам в какой-то мере повезло? Король с легкостью мог приговорить вас к смерти.
– Разумеется, это ему ничего не стоило. Но он приговорил меня к пожизненному заключению.
– На всю жизнь! Возможно, смерть была бы предпочтительней?
– Нет, миледи. Я так не считаю. Да, я королевский узник и провожу дни и ночи в этой страшной темнице… За исключением тех минут, когда добрый Олспей дает мне возможность вдохнуть свежего воздуха. Но я пока еще жив, миледи, и надеюсь, придет день, когда тюремные стены разомкнутся и я окажусь на свободе. Я верю в это!
– Думаете, король помилует вас?
– Нет. Во всяком случае, пока при нем находятся Диспенсеры. Но они не вечны.
– Полагаете, он от них захочет избавиться?
– Нет, миледи. Но другие должны захотеть этого. Разве не был отправлен к Всевышнему Пирс Гавестон?.. Но прошу прощения, миледи, я слишком много говорю. Так долго сижу взаперти, что, когда появляется возможность и новый человек… Даже если это не просто женщина, но королева… Королева среди всех женщин… Еще раз простите, миледи.
– Вы не разучились говорить комплименты, милорд.
– В вашем присутствии они сами просятся с губ. Это так естественно.
– Значит, вы догадались, кто я? – спросила она.
– Миледи, я достаточно долго в этом отвратном узилище. Многие говорят, что узников часто посещают видения. У меня их не было… До настоящего времени. Возможно, это лишь сон, и я вскоре проснусь. Но я не забуду его, не забуду, как беседовал в своем сне с самой прекрасной женщиной в Европе… В целом мире… С королевой моей страны.
– О, вы действительно мастер говорить любезности. И я не сон, Мортимер. И не видение. Я – королева Англии… Но я прощаюсь с вами. Комендант в ужасе от столь долгого нашего разговора.
– Миледи, если бы я мог…
– Что бы вы хотели попросить, Мортимер?
– Я не решаюсь…
– Вы? Сомневаюсь в этом. У вас вид человека, который ничего не боится.
– Могу ли я рассчитывать снова увидеть вас?
– Кто знает. Возможно…
Она повернулась и направилась к выходу из сада.
Вернувшись к себе в покои, Изабелла сразу же подошла к окну. Мортимер был еще там, он о чем-то горячо говорил с комендантом Олспеем.
У нее не проходило состояние возбуждения, которое она всячески сдерживала, находясь в саду, и которому дала сейчас полную волю.
Какие у него неистовые глаза – огромные, темные, страстные! Она ощущала его живительную силу – мужскую силу. Столько времени заперт в четырех стенах, полуголодный, истомленный, перенесший только что такую утрату – и сколько в нем огня, сколько мощи! Я не знала подобных людей… Как сверкали его глаза, когда он говорил о Гавестоне, о Диспенсерах! Как, должно быть, презирает он их всех! Таких… Как презирает он Эдуарда!..
Мортимер – король приграничных земель! О таком человеке… да, именно о таком она мечтала всю свою жизнь!..
Она должна его снова увидеть. Должна… И как можно скорей! Нужно дать понять коменданту, чтобы тот снова привел узника в сад, завтра, в то же время, и что она будет там.
Вероятно, ей следует вести себя более осторожно. Но она так устала от осторожности! От сдержанности и благоразумия. Так долго была унижена, втаптывалась в грязь, что единственным сейчас утешением могло быть только действие. Активное действие…
Она почти не спала в эту ночь. Ей хотелось, чтобы он тоже не знал сна в своей каморке.
Комендант, узнав о желании королевы, был счастлив его исполнить. Видно было, он питал симпатию и уважение к узнику, что ее не удивляло. Его же, по-видимому, тоже не удивлял интерес, проявленный к арестанту королевой.
Она снова вышла в сад в середине следующего дня, когда оба мужчины прогуливались там.
– Как видите, ваш сон сбывается наяву, – сказала она Мортимеру.
– Я просто не смею верить, что мои надежды сбылись, – отвечал он.
– Вы многое смеете, милорд, уверена в этом.
– Когда-то я был известен своей смелостью.
– Не сомневаюсь, вы снова прославитесь ею.
– Возможно, в будущем.
– Вы верите, что оно светит вам?