Это немедленно возымело действие, все метнулись на свои места возле зеркала.
– Мими, я не могу выйти на сцену в незашнурованном корсете, – настойчивым шепотом напомнила ей Бетси.
– Господи, Бетси, да зашнурую я тебя. Дай мне только пришпилить шляпку. – Мими аккуратно вогнала последнюю шпильку в шляпку с искусственными фиалками, игриво сдвинутую на левый глаз. Потом она встала, повернулась к Бетси и с силой потянула за шнурки корсета. Бетси охнула, и они обе расхохотались.
Когда Мими уже заканчивала шнуровать Бетси, парень, вызывающий актеров на сцену, просунул голову в дверь:
– Ну как, теперь здесь все в порядке?
Все наперебой закричали:
– Убирайся отсюда! Нечего подглядывать!
– Надо же, совсем недавно вы были мне так рады. Играют увертюру, всех занятых в первом акте прошу на сцену.
Пятница, 31 мая 1901 года
Утром Мими торопилась. Она опаздывала, потому что проклятая домовладелица забыла разбудить ее пораньше. Предполагалось, что актеры сами находят себе жилье и платят за него. Иногда в театре вывешивался список адресов, но квартиру не всегда удавалось забронировать заранее. В любом случае поиск жилья был настоящей лотереей.
Мими уже поняла, что самыми лучшими домовладелицами были бывшие актрисы. Они понимали, чем грозит опоздание в театр, не возражали против шума и любили посиделки за бутылочкой-другой пива.
Но была ли домовладелица в прошлом актрисой или нет, гастролирующую труппу всегда и везде встречал запах квашеной капусты в прихожей и кошачьей мочи во всех остальных местах. Кровати и грязные кресла в спальне всегда оказывались продавленными, всегда было не слишком чисто. Но Мими, в отличие от остальной труппы, никогда не жаловалась. Любая дыра казалась ей королевским дворцом по сравнению с родительским домом.
Мими все еще трудно было поверить в то, что с ней произошло. Жизнь неузнаваемо изменилась всего за шесть недель. Труппа стала ее семьей, а театр – домом. Она была счастлива принадлежать к этому волшебному миру иллюзий и чудес. Пусть она лишь помогала Бейзу, но без ее помощи он не мог обойтись. Бейз стал для нее авторитетом – на три года старше, мужчина, актер, выступающий с собственным номером. Вскоре они стали друзьями, возможно, из-за своей молодости и одиночества. Мать Бейза погибла в Кардиффе три года назад, а отца своего он никогда не знал. Этому незнанию Мими всегда завидовала. Потому что в ее ночных кошмарах отец внезапно появлялся из-за кулис или поджидал ее в темноте. После таких снов она просыпалась в поту, дрожа от ужаса.
Дождь пошел как раз в ту минуту, когда Мими свернула в переулок перед Королевским театром, и она снова про себя обругала домовладелицу. Ее новое весеннее нежно-зеленое пальто промокло насквозь, пока она оказалась под крышей. Чувствуя себя опытной актрисой, Мими торопливо прошла мимо швейцара. Увы, каким бы ни был театр, за кулисами всегда холодно и гуляют сквозняки, особенно зимой. Мими зябко поежилась, остановившись у доски объявлений. Она не нашла там ничего, что касалось бы ее лично, и зашагала дальше по узкому коридору с белыми кафельными стенами.
После репетиции Джесси торопливо расставила на сцене складной карточный столик и приставила к нему два стула. Хотя ей едва исполнился двадцать один год, Джесси была спокойной, уравновешенной женщиной. Ее лицо с упрямым подбородком пряталось за огромными очками в черепаховой оправе, а темные волосы она закалывала на затылке в небрежный пучок. Джесси вела счет деньгам, подсчитывала выручку и определяла жалованье каждого члена труппы. Джолли Джо выдавал пухлые конверты днем каждую пятницу.
Мими спустилась со сцены со своим конвертом и теперь поджидала Бетси. Она вдруг вспомнила, как удивилась, узнав, что за кулисами театра так же много места, как и в зрительном зале. И на переднем плане этого огромного простраства находилась сцена, словно коробка с обувью в пустом гардеробе.
Подошла Бетси:
– Пойдем в гримерную, Мими. Я хочу тебе кое-что показать.
Оказавшись в пустой гримерной, взволнованная Бетси указала Мими на длинный элегантный сверток, лежащий у зеркала. Она все переступала с ноги на ногу, нетерпеливо дожидаясь, пока Мими аккуратно развернет блестящую сиреневую бумагу – ее можно будет употребить снова, – откроет темно-зеленую коробку и достанет оттуда ярко-красный шелковый зонтик. Ручка была от руки расписана розовыми бутонами.
– Я знала, что у тебя нет зонтика, – радостно воскликнула Бетси, а потом смущенно добавила: – И потом, вчера ты повела себя как настоящий друг.
После криков Бетси о пожаре остальные актрисы отказывались с ней разговаривать. Впрочем, конца не было язвительным замечаниям, брошенным якобы в пустоту, о «глупых коровах, совершенно потерявших голову и чуть не доведших остальных до сердечного приступа».
Мими обняла подругу.
– Они вели себя так только потому, что до смерти испугались.
– Нет, я это заслужила, – Бетси произносила заранее отрепетированные слова с огромным трудом. – Ведь это я их напугала. Но как же мне сказать им, что сожалею об этом, если со мной никто не разговаривает?
– Ты можешь купить одну из этих больших коробок шоколадных конфет с шелковым бантом на крышке. Я угощу всех сегодня вечером и скажу: «Бетси просит у вас прощения». Никто не устоит, и все уладится. Давай-ка посмотрим, хватит ли у нас с тобой денег, чтобы… – Мими вдруг уставилась на Бетси и резко спросила: – А откуда у тебя деньги на настоящий зонтик от Финнигана? – Миссис Бриджес никогда не давала Бетси денег и сама распоряжалась наличными.
Бетси потупилась:
– Мне удалось отложить несколько соверенов, мама об этом не знает. Я их прячу в старом чулке, который засовываю в зимний ботинок.
Мими бережно положила новенький зонтик и еще раз обняла Бетси.
– Зачем этот виноватый вид, Бетси? Ведь ты же сама заработала эти деньги, правда? – Как правило, Мими никогда не осуждала миссис Бриджес, но на этот раз не удержалась: – Ты не должна позволять маме все время руководить тобой. А кстати, где твоя мама?
– Она все еще плохо себя чувствует. Клянется, что больше никогда не станет запивать портвейном жареную рыбу и маринованные огурцы. – Бетси выглядела возбужденной, выкладывая эту информацию. – Послушай, Мими, зонтик – это еще не все. Садись-ка к зеркалу, моя девочка!
Бетси открыла маленькую плетеную корзинку, которую принесла с собой, и вынула оттуда черную лакированную коробку с гримом, два чистых полотенца и шкатулку для драгоценностей.
– Знаешь, что я собираюсь сделать, Мими? Я собираюсь превратить тебя в настоящую принцессу! – увидев недоверчивую гримаску на треугольном личике, Бетси укорила подругу: – Тебе следует побольше думать о своей внешности. Из тебя получится красотка, если ты чуть-чуть постараешься!
Мими обреченно села в кресло. Она терпеть не могла грим, но Бетси все убеждала ее, что при его помощи можно стать кем угодно!
В течение следующего получаса Мими изо всех сил пыталась быть терпеливой, но она все-таки вертелась, ерзала, вздыхала, ну просто выходила из себя. Бетси осторожно наносила грим на ее лицо. Но когда Мими наконец взглянула в зеркало на творение рук Бетси, то оказалось, что она и в самом деле выглядит совершенно иначе.
Бетси подобрала наверх ее ярко-рыжие волосы, оставив только мелко завитую челку, как у королевы Александры, открыла шкатулку с драгоценностями и встала за спиной у Мими. Откинув голову и прикрыв глаза, словно художник, она рассматривала отражение Мими. Насмотревшись, Бетси приколола к крутым кудрям Мими свои любимые звезды, усыпанные бриллиантовой пылью, и с видом победительницы отступила в сторону.
Мими захлопала в ладоши.
– Я совершенно точно выгляжу потрясающе! – Она была очарована результатом искусной работы Бетси, но, если честно, вовсе не собиралась вставать каждое утро на полчаса раньше, чтобы выглядеть очаровательной для Бейза. А все же как мило со стороны Бетси потратить столько усилий!