– Верно, – кивнула Юля. – А теперь до завтрашнего утра они будут считать, что мы с тобой улетели в Тобольск.
– А почему до утра?
– Утром ты сам объявишься. Подпишешь бумаги в присутствии регального нотариуса и получишь относительно безопасное место для проживания. Да и сам факт подписания умерит пыл тех, кто желает твоей смерти.
– Что за бумаги?
Юля подошла к мужчине и обхватила его могучую руку.
– Модест, я как-то всё откладывала этот момент. Познакомься. Это мой отец. Вожеватов Игнат Олегович. Кстати, замечательный травник-зельевар. Вытянуть магию анатомической прослушки непростая задача.
– Использовал кое-какие наработки, – улыбнулся Игнат. – К сожалению, побочка в виде сильной боли, но ты, я вижу, парень крепкий. Рад познакомиться.
Мы пожали друг другу руки.
– Но я не до конца… – до сих пор не понимал я.
– Игнат Олегович не только мой отец, но и директор пермского дома-интерната при Императоре. Ну как? Пойдёшь к нам жить или вернуть тебя в гостиницу?
Поздним вечером я смотрел из окна интерната на автомобиль, остановившийся рядом с зданием.
– Дворянин из Карелии, – пояснила Юля. – Из добора. Большая часть воспитанников прибыла в интернат. Но папа в конце августа добирает ещё несколько человек.
Мы находились в номере для гостей. Чтобы не затягивать подписание документов, а точнее, чтобы по пути не убили регального нотариуса, вызванного Вожеватовым из столицы, меня пока расположили в крыле для посетителей. Подальше от посторонних глаз.
– Я думал, что интернат только для сирот.
– Когда-то так и было. Но через пять лет после назначения моего отца директором, об интернате заговорили по всей Империи. Во-первых, сильные учителя, собранные отцом по связям из прошлой жизни.
– А кем он был в прошлой жизни?
Юля проигнорировала мой вопрос.
– Во-вторых, сильнейшая подготовка курсантов. Упор делается на боевые навыки. Выпускники интерната стали крайне востребованы. И вот последние несколько лет отец стал набирать семнадцатилетних юношей и девушек из разных аристократических семей. Бояр и дворян. Те платят большие деньги за обучение. Отцу предлагают в сотни раз больше, чтобы приняли их сыночку или дочурку. Однако папа строг. Отбирает только лучших.
– А граждане?
– Простолюдины, как я, ты хотел сказать?
Я подумал, Юля обидится, что напомнил ей о неблагородном происхождении, но она лишь улыбнулась.
– Этих отец набирает бесплатно. По правде говоря, лучшие в интернат попадают только из граждан. А вот среди бояр и дворян встречаются всякие. Тут уже приходится учитывать клановые интересы.
– Не сомневаюсь, что ты лучшая, – выразительно посмотрел я на Юлю.
Девушка была в лёгком платье с глубоким вырезом. Упругая грудь третьего размера и стройные ноги. Я подошёл и аккуратно снял с неё платье через голову.
– Даже так? – улыбнулась Юля. – Несколько дней назад я спала с застенчивым пареньком, который каждое прикосновение сопровождал неловким извиняющимся взглядом. Что же изменилось?
– Ты разве не в курсе? Меня убили, – я легко подхватил девушку на руки. – Больше никаких нелепых стесняшек. Теперь я воин. Такая львица, как ты достойна лишь сильного.
Я положил Юлю на кровать.
– Ох, – простонала девушка.
Я заметил, как моментально она возбудилась. Красивые ноги чуть согнуты, спина выгнулась. Юля закусила нижнюю губу. Действительно, после того как мы побывали на грани смерти, основной инстинкт захватил нас полностью.
Подписание документов прошло по плану. Мы сделали общую фотографию для журналистов и выпустили заявление. Модест Ермолов изъявил желание до наступления совершеннолетия находиться в пермском доме-интернате под руководством Игната Вожеватова. В связи с тем, что убийство семьи Ермоловых находится под личным контролем Императора, в опекуне молодой наследник рода не нуждается. По окончанию следствия и до совершеннолетия Модест Альбертович будет находиться под покровительством Его Величества. Через год Император с большой честью лично поздравит господина Ермолова с его восемнадцатилетием и передаст все активы рода новому наследнику.
– Если, конечно, следствие не установит причастность господина Ермолова к убийствам, – зачитал вполголоса оставшуюся часть регальный нотариус. – Но не беспокойтесь, Модест Альбертович, это только юридическая формальность. Я не сомневаюсь, что убийц вашей семьи скоро поймают. Позвольте ещё раз пожать руку столь храброму молодому человеку!