– Егор Ильич, начинай. Я в сторонке посижу, понаблюдаю за молодником.
Казалось, директор хотел произнести речь, но в последний момент передумал. Слово взял наставник по рукопашно-магическому бою.
– Никого не представляю, сами перезнакомитесь после занятий. Так как клятву курсанта ещё не произнесли, спрос с вас небольшой. Но он есть. Обращаюсь к тем, кто был на прошлом занятии. Кто хочет провести первый бой? Кто не упустит шанс проявить себя перед директором? Кто заявит о своих лидерских качествах?
– Я!
Из строя вышел темноволосый парень с нахальным взглядом. Обычно мне не нравятся такие типы, но было в нём что-то харизматичное, что-то надёжное.
– У Талгата сегодня освобождение, – вмешался директор.
Парень покачал головой и послушно вернулся в строй.
В итоге на поединок вышло два курсанта. Парень-сирота, отобранный для интерната лично Вожеватовым. И заносчивый дворянин. Мне показалось, что он не хотел драться, но узнав, что соперником будет простолюдин, тут же вбежал в круг, опередив других желающих. Тренер предупредил, что бой ведётся среди новичков, на приобретённой в этом году магии и физической силе. Соперники поклонились и бой начался.
Я ожидал подсмотреть что-то новое, но поединок разочаровал. Дворянин моментально достал из кармана небольшой камень и направил на противника. Раздался хруст, и пацан упал на пол, вскрикнув от боли. Нога была сломлена в районе голени.
По залу тут же раздались возмущённые голоса о том, что нельзя применять артефакты. Но парень нисколько не смутился.
– И что вы мне сделаете? – хорохорился он. – Я Святослав Букреев. Дворянин и сын Бориса Букреева, самого богатого человека на Рязанщине. По закону имею право носить любые артефакты. Если у какого-то босяка нет денег на хороший артефакт, пусть не суётся в благородный поединок.
– Перед поединком были озвучены правила, – из толпы вышла девушка. – Сражение идёт только на магии, полученной в этом году. Значит, никакого оружия и никаких артефактов.
Ух, какая! Девушка говорила тихим голосом, но злость придавала силу словам. Спортивное тело, сразу видны регулярные тренировки, ярость в глазах и красивое, очень красивое лицо.
– Я приобрёл артефакт в этом году. Он магический, – возразил Букреев. – Всё по правилам. И вообще. Кто это у нас? Берта подподольная. У подкидыша голосок прорезался?
На этих словах часть публики одобрительно загудела. Ага, эти за Букреева.
Я ожидал многого. Девушка психанёт, заплачет, обидится, уйдёт, проигнорирует, подойдёт к раненному, нажалуется учителям или, скорей всего, ответит своей колкостью. Но девушка Берта неожиданно сняла футболку, оголившись по пояс и показав всем упругую грудь. Чего?! Я так опешил, что не сразу обратил внимание на странную реакцию однокурсников. Вместо того, чтобы заулюлюкать или радостно вылупиться, все без исключения тревожно замерли. Я видел, что парни жадно смотрели на Берту, но в глазах всё равно чувствовалась тревога. Букреев же и вовсе перепугался.
Сняв кроссовки, девушка подошла к побледневшему Святославу и спокойно произнесла.
– За честь. На ножах. До смерти.
Глава 7
Разобраться в сложившейся ситуации помогли знания Модеста. В этом измерении дуэли были узаконены. Обычный вызов не отличался от честной драки моего мира. До первой крови, до увечья, до признания поражения, до нокаута и так далее. Вокруг зрители. По итогу радость победы одному и заслуженное уважение обоим бойцам.
Другое дело голые дуэли. В древние времена, когда русские воины понимали, что ключевое сражение проиграно, что маячит неминуема гибель, они раздевались по пояс и шли в последний бой. Ритуал снятия доспехов говорил противнику: «Все ресурсы закончились. Всё потеряно, кроме чести. Иду на смерть с тем, с чем пришёл в этот мир».
Поэтому каждый подданный Империи, аристократ или простолюдин, если считал, что задета его честь, мог вызвать другого на голую дуэль. Или «на голяк», как прозвали поединок в народе. Соперники раздевались по пояс, выбирали оружие и бой шёл до смерти.
Чтобы пресечь массовое уничтожение подданных и остудить горячие головы, соблюдалось правило. Необоснованный вызов на голую дуэль карался смертью, а всё имущество инициатора доставалось тому, кого вызвали. Таким образом вызовами не разбрасывались.
Однако сейчас десятки человек слышали оскорбление Букреева. Никаких шансов на необоснованный вызов. Понимая, что вляпался, Святослав засуетился.