Думаю, меня накрыла перегрузка чувств. Чёртовы медузы лишили зрения. Вонь от одуванчика вместо терпимого, а иногда и приятного запаха бензина превратилась в полнейший сюрстрёмминг. В теле накопилась усталость. Мозг дополнительно посылал сигналы, что проблема одуванчика важней, чем бой с Гимаевым. Это с Гимаевым! По версии Игната, напомню, вторым лучшим воином в истории. Ещё сам факт этого тупого поединка. Ладно тропа смерти. Но драка из-за баб? Точнее, из-за взбалмошности Юли. Потому что я-то знал, что Берта не при чём. И вообще, я собирался на пенсию, но которые сутки подряд пытаюсь выжить.
Короче, я психанул. Судя по ударам, Гимаев с помощью эхолокации «видел» всё отлично. Я же различал только запах корпуса и кулаков. В остальном полагался на боевой опыт. Поэтому моя слепая атака произвела такой эффект.
Я кинулся навстречу. Заблокировал удар, второй, третий. Увернулся от четвёртого. Талгат всё видел и бил качественно, но меня уже накрыло. Отразив атаку, я тремя быстрыми ударами «пробежался» по телу противника. Сначала отключил плечо: правая рука Талгата безжизненно повисла. Потом сбил ему дыхание, зашёл за спину и ударом в поясницу отключил ноги. Клянусь, никогда больше не смогу повторить эту серию приёмов закрытыми глазами, да ещё на такой скорости! Говорю же, психанул.
Гимаев не успел упасть, как я уже схватился за медузы, пытаясь сдёрнуть с себя чертовы шоры.
– Как их снять?!
Талгат не ответил, ему понадобилось время, чтобы прийти в себя. Я бросился к куполу, планируя сбить его. Дурацкая затея. Защитный купол устанавливают не для того, чтобы его можно было уничтожить ударами кулаков.
– Ловко, Модест Альбертович, – пришёл в себя Гимаев. – Надо признать, что…
– Почему я ничего не вижу?!
– Сейчас, – Талгат ещё не отдышался. – Мне нужно признать своё поражение. Сейчас. Я поднимусь на ноги… А что с ними?
Чёрт! Времени для объяснений нет. Онемение пройдёт минуты через три. Поздно! Не зная, как правильно, я для надёжности встал на колено, поднял руку вверх и заорал, что есть мочи.
– Сдаюсь! Я, Модест Альбертович Ермолов, признаю своё поражение в слепом поединке. Я проиграл! Победил Талгат Гимаев. Слово боярина!
Медузы моментально исчезли. Купол замигал и я, не дав опомниться притихшим, а точнее офигевшим трибунам, бросился в сторону опасности.
Завороженный зонтик завис над Букреевым-старшим. Мой крик о сдаче ввёл всех в ступор. Поэтому парень с девушкой, стоявшие рядом с Букреевым, перестали прыгать. Они пытались поймать одуванчик, но неожиданный исход дуэли отвлёк внимание. Этого хватило. Я заметил, как зонтик спикировал вниз и ударился об голову Букреева.
Две моментальные мысли. Первая. Ольгович телекинезом направлял полёт одуванчика. Неужели Рогнеда? Вторая мысль. Ничего хорошего касание не принесёт. Надо бежать на помощь, а потом разберёмся, что к чему. Во время забега я заметил, как голова Букреева задёргалась. Нет, не успею! Прыжки! Мне хватило двух. Я успел подхватить голову Станислава до того, как она в эпилептическом припадке разбилась о трибуну.
– Стас!
К нам подбежал Букреев-младший. Он наклонился над братом, но неожиданно бросился обратно, закричав, что есть мочи.
– Зомбезиум!
Сначала я подумал, что все в панике разбежались. Зрители, услышав крик Святослава, моментально отпрянули на несколько метров. Потом понял, что это не паника. Несмотря на то, что половина курсантов отбежала совсем далеко, а несколько человек вообще понеслись в главный корпус интерната, десять самых смелых приняли боевую стойку. А трибуна администрации вообще удивила. В полном составе побежала в нашу сторону… на бегу доставая оружие: от пистолетов до поясных кортиков.
Стала понятна причина крика. Лицо Букреева-старшего пожелтело. Ядрёно-жёлтый цвет, как будто грим наложили. Нельзя игнорировать реакцию окружающих, тем более учителей. Поэтому я собрался отпустить Стаса и отбежать подальше, как неожиданно Букреев-старший схватил меня за руку и надрывающимся голосом произнёс.
– Модест, им нужен Святослав! Они хотят его к себе. Я выступил против. До этого отказался убивать твою семью. Это второй отказ. Меня приговорили. Панкратов и твоя сестра… Их прячут в… – он опять затрясся и из последних сил добавил. – А теперь беги, беги, беги.
Очевидно, что ворожба захватила Букреева. Судя по реакции окружающих, ворожба редкая и опасная. Я был бы рад убежать, но Стас не оставил мне шансов. Рука плотно обхватила кисть. Наконец, неизвестный мне зомбезиум окончательно занял место дворянина. К ярко-жёлтой коже добавились язвы. Зомбезиум зашипел, схватил второй рукой и мощно прыгнул со мной на противоположную трибуну.