Рогнеда ладонью коснулась моей щеки.
– Что? – улыбнулась она. – Я строго соблюдаю законы, Модест. Титул боярыни, особенно такого древнего рода, как мой, обязывает ко многому. Все слышали, что Юля разорвала с тобой отношения. А я девушка свободная. Слышишь? Свободная. Или ты успел найти другую? В таком случае…
Она запахнула рубашку и стала медленно отодвигаться.
С одной стороны, Рогнеда была главной подозреваемой. С другой, никаких доказательств. А ещё раз с другой, она телекинезом пыталась спасти меня от падения. И ещё раз с другой стороны, известный киношный агент из моего измерения спал со своими потенциальными убийцами-красотками. Чем я хуже? А если окончательно подумать… Стоп! Пока ты считаешь стороны, она тупо уйдет. Я опомнился и обхватил девушку за талию. Она негромко засмеялась. Я поцеловал Рогнеду в губы и положил на широкий библиотечный стол.
Отличную мебель делали сотню лет назад. Плотную, прочную, надёжную. Это мы с Рогнедой хорошо выяснили.
Я спал в своей кровати в корпусе Синего факультета.
– Модест Альбертович, просыпайтесь.
– А? Что?
Блин, плохо. В прошлой жизни я спал чутким сном, готовый моментально не только проснуться и прийти в себя, но запустить в сторону потенциальной опасности одеяло, а самому, на всякий случай, отпрыгнуть в другой угол. Сейчас я закосплеил морду разбуженного кота. Согласен, у меня были смягчающие обстоятельства. Что ни день, то несколько сражений на грани смерти. Когда ты ударом меча отрубаешь другу кисть… винограда. А сам смотришь на прекрасных дев в полуночном гареме…
– Модест Альбертович!
– А? Где?!
Да, блин! Опять уснул?! Всё. В следующий раз в наказание натру себе задницу чесноком. Модест, так нельзя! Ладно бы убили. Мог бы вообще проснуться с вытатуированной меткой на лбу. «Лох!» Представляю, как обрадуется Букреев-младший, трогая тигра за усы в нашем уютном бункере, где на каждой стене висят радужные гортензии из одуванчиков. Всё-таки хорошо, что…
Я пришёл в себя от удара. Нет, меня никто не бил. В голову ударило неизвестное магическое зелье. Сознание моментально прояснилось. Я подскочил и принял боевую стойку. На меня с недовольным лицом смотрел Игнат Вожеватов.
– Плохо, Модест. Двойка!
Мы находились в кабинете директора. Судя по бликам на стекле, раннее утро.
– Только в дневник, пожалуйста, не ставьте. Меня бабушка убьёт.
Я упал на диванчик, на котором, видимо, пролежал всю ночь, и схватился за голову. Не от боли или плохого самочувствия, а от досады.
– Убьёт? Подходящий глагол, курсант Ермолов.
– Да, да, да. Знаю. Дурень, я, дурень. Третируйте меня, Игнат Олегович. Заслужил.
Я вскочил и заходил по комнате, унимая гнев. Физически я чувствовал себя на все сто процентов. Злость добавляла ещё столько же.
– Как?
– Понятия не имею, – ответил Вожеватов на мой вопрос о способе отравления. – Но с дозой просчитались. Ты просто крепко уснул. А, может… – Игнату пришла неожиданная мысль. – Может, не хотели убивать? Отравителю нужно было, чтобы ты заснул и никуда… Вот я дурень!
Игнат аж подскочил со своего места. Он замотал головой из стороны в сторону, а потом кинулся к большому шкафу. Коснувшись тыльной стороной ладони угла, Игнат быстро прочитал заклинание. Дверцы открылись. Вожеватов нашел нужную колбочку. Отлил из неё немного прямо на ладонь, после чего хлопнул в ладоши, разбрызгав жидкость.
– Нет. Чисто, – сказал директор через полминуты. – Не подслушивают.
– Игнат Олегович, давайте, как два качественных дурня сядем и обсудим. Как и где мы налажали, и что теперь с этим делать?
Произошло следующее. Сначала Вожеватов кое-как отбился от чрезвычайной комиссии, доказав, что зомбезиум явление случайное. Условились, что карантин с курсантов снимут, но администрации пока запрещено покидать территорию. И вообще, Император в ближайшие дни «будет с особым вниманием следить за успехами интерната». Это означало цейтнот, он же дедлайн, он же «Модесту и Игнату пора перестать опаздывать». Поэтому Вожеватов через дежурного вызвал меня сразу после отбоя. Там-то и обнаружилось, что меня отравили.
– А вызвал я тебя вот по какому поводу. Вчера случайно увидел, как Букреев-старший выходил из автобуса номер пятьдесят девять… Мда, старею. Сразу не подумал, – Игнат помолчал и продолжил. – После того, как зомбезиум поглотил Букреева, я вспомнил и об этом факте, и ещё об одном. В ночь убийства твоей семьи на нашем старом полигоне, который закрылся семь лет назад, сработал сторожок. Там много магических ловушек. Местные в курсе, поэтому не суются. Может, заяц, или собака какая дурная. Я не придал этому значение. Полигон закрыт, воровать там нечего.