– Блин, точно мужики вырождаются. Мы, девочки, сколько прятали их дурацкую флешку с ключом! А эти идиоты и минуты не удержали. Интересно, что там такое? Сволочь твой Леонид! Впутал нас в историю и даже не сообщил из-за чего.
– Маша, не о том думаешь! Что они теперь с нами сделают?
– Что с нами делать? Выпустят. Мы теперь им не нужны! – бодро начала Машка, но на последнем слове поперхнулась. Как-то нехорошо оно прозвучало.
– Знаешь, подруга, – сказала она, и голос у нее стал непривычно смирным. – Я ведь ужасно испугалась, когда ты уехала. Даже не думала, что можно так бояться. Стала перебирать, кого расстроит моя смерть. И не так много людей оказалось в этом списке. Носишься, суетишься, налаживаешь контакты, поддерживаешь отношения, с утра до вечера с кем-то общаешься. А когда задумаешься: вот был бы у меня телефон, кому бы я сейчас позвонила? И оказалось – вся телефонная книжка в айфоне не нужна. Мама – я сто лет уже с ней не разговаривала. Не так чтобы: как дела, как здоровье, у меня все ок, ну ладно, я побежала. А чтобы послушать ее ответы… Людка, с которой мы со школы дружим. И Валерка, гад, который бросил меня три года назад. Представляешь, я сегодня поняла, что до сих пор его люблю. Все. Три телефонных номера за всю жизнь. А у тебя сколько?
Я вздохнула. Изо всех сил я старалась задвинуть эти размышления куда-нибудь поглубже. Мысль материальна. Примешься завещание составлять, с родней прощаться – и кто-то даст тебе такую возможность…
– Маша, перестань! – строго сказала я. – Как там буддисты учат? Надо жить здесь и сейчас. Короткими отрезками. Вот в данную конкретную минуту ничего же плохого не происходит?
В этот момент дверь распахнулась, и два наших охранника забросили в нее бездыханное тело. Мы замерли. Тело полежало неподвижно на животе, потом приподняло голову, и мы увидели, что это Лана. Побитая, но по-прежнему похожая на цветок лотоса. Машка, мгновенно собравшись, как охотничья собака, почуявшая дичь, уставилась на нее с недобрым прищуром.
У меня во время долгой поездки в темноте тоже было время подумать о Лане. И вывод, к которому я пришла: она играла против нас. Ведь именно Лана передала нам записку, назначающую роковое свидание. И вообще – что бы ни происходило, она всегда оказывалась рядом. Конечно, трудно представить, что в таком нежном бутоне скрывается змеиное коварство. Но чего не бывает в жизни!
– Это называется – наседка! – шепнула мне взбодрившаяся Машка. Она не переносила бездеятельного ожидания, а вот опасные новости ее пьянили. – Когда своего человека нарочно избивают и подсаживают в камеру к узникам. Чтобы выведать секрет.
– Какой секрет она может у нас выведать?
– Мы с тобой знаем, что никакого. Но они-то могут и не знать!
В этот момент Лана приподнялась, увидела нас, вскрикнула и в ужасе хлопнулась назад в обморок. Я подскочила оказать медицинскую помощь. На руке у Ланы наливался обширный синяк. Я повернула ее на спину, чтобы дать доступ воздуху, расстегнула платьице-халатик, стала растирать ступни.
– Дай воды! – скомандовала я Машке, а сама стала легонько похлопывать Лану по щекам. Вода была теплая, но я все равно побрызгала девушке на лицо. Она не шевелилась. Но даже в отключке была до противного прекрасной.
– Притворяется! – почему-то шепотом сказала мне Машка. – Сейчас придет в себя, будет картинно рыдать, а потом попросит нас все ей рассказать. Вот увидишь!
Лана между тем зашевелилась, открыла глаза, увидела меня, быстро села.
– Осторожнее, тебе нельзя делать резких движений! – попыталась я ее остановить.
Но Лана уже вырвала свою ногу из моих рук, подскочила и вдруг бросилась на меня, схватив за футболку.
– Скажи им! – что есть силы трясла она меня, пользуясь нашим с Машкой замешательством. – Скажи им правду!
– Ты чего? С ума сошла? – заорала я, пытаясь отодрать от себя тайку.
– Скажи им! – продолжала требовать Лана, пока Машка не схватила ее сзади за локти.
– Ну? – самодовольно спросила меня подруга. – Что я тебе говорила?
– Вы должны это рассказать! – настаивала та, вырываясь. – Что я вас не знаю! Первый раз увидела в салоне! Что я не была с вами знакома! Ни о чем не договаривалась! Ну скажите же или они меня убьют! Ведь это же правда!
И Лана действительно разрыдалась, бормоча между всхлипами: