– Еще раз: банк, номер ячейки?
– Хорошо. Мы не знаем название банка. Я знаю номер ячейки. Но я вам его не скажу, пока мы с Машей не окажемся в безопасности. Лучше всего – прямо в аэропорту. Там я называю вам номер – и мы расстаемся навеки! – пошла я ва-банк. – Лану вы отпустите – она ни при чем.
– Как хотите. Толян! – позвал Слава, и дверь открылась. Отмороженный верзила смотрел на нас так, будто мы – стейки, которые ему сейчас предстоит отбить.
– Дура! – тихо прошипела мне Машка. – Зачем ты ему про ячейку сказала! В такой игре козырь держат до последнего.
– Последнее уже наступило, – шепнула я ей в ответ.
И была неправа.
На улице раздался громкий хлопок, потом – совсем рядом – еще один, и Толян с изумленным лицом стал оседать на пол.
Я быстро оглянулась – в двери стоял мужик в балаклаве на голове. Он ногой отпихнул в сторону неподвижного Толяна – по его белой футболке в области сердца растекалось красное пятно. Наставил на изумленно подскочившего Славу пистолет. И спросил его на хорошем, но явно неродном ему английском:
– Где твой шеф?
Слава потрясенно молчал.
– Кто забрал ключ и флешку? – повторил мужик в маске. Что-то неуловимо знакомое было в его облике.
Слава не пошевелился. Я мстительно подумала: ага, вот теперь сам отвечай на эти чертовы вопросы! Но тут дознаватель врезал Славе по лицу. Из носа у того хлынула кровь, и одна красная капля упала на светло-бежевую тенниску незнакомца. Мне стало жалко золоторесницего Славу. Так вот он какой, стокгольмский синдром!
Мужик в балаклаве ткнул пальцем в нашу бабскую компанию и скомандовал по-английски:
– Выходите в коридор! Стойте там и не двигайтесь!
Но я сначала подошла к Толяну. Быстро взяла его руку. Пульса не было. В моей помощи он уже не нуждался. Машка, обычно поднимающая жуткий визг от вида порезанного пальца, проигнорировала труп и лишь поторопила, будто мы спешим после концерта в гардероб:
– Выходи скорее!
Лана и Тао выскочили следом. Мне показалось, что Слава проводил нас с собачьей тоской во взгляде.
Машка двинулась вперед по узкому коридору и вдруг застыла, уставившись на пол.
– Черт! – сказала она мне. – Видишь эти плинтусы в дурацкую полоску?
– Ну?
– Точно такие были в СПА! Мы все в том же «Жасмине»! Лана, что скажешь?
Лана уставилась на нас с испугом. Маша, не дождавшись ответа, толкнула дверь. И перед нами открылась густая, сладко пахнущая мякоть ночи, усеянная зернышками звезд. На секунду мне показалось, что я шагнула из кошмара в другую реальность.
Но тут реальность нахально подмигнула мне из черноты голубым глазом бассейна, кокетливо подкрашенного светом ламп. Это действительно был тот же СПА: именно здесь я прогуливалась, когда несколько столетий назад (я так это ощущала) Машке делали массаж лица.
– Лана! Ты же говорила – тебя куда-то везли? – сурово обернулась я к тайке.
– Меня посадили в машину. Ударили по голове. Больше ничего не помню. А выводили – голову чем-то замотали. Сюда от салона в объезд минут 10…
– Быстро! – прервала мое ориентирование на местности подруга. – Давай сюда!
Справа от коттеджа дремала чья-то «Тойота».
Мы с Машкой сделали к ней бросок. И тут увидели, что машина уже занята: к дверце со стороны водителя, сидя на земле, прислонился наш второй охранник – худощавый хитроглазый таец. Он как-то неудобно сидел: вытянув одну ногу и зажав ее рукой. Я подошла ближе: из-под руки расползалось темное пятно. Таец был ранен.
– Извини, мужик, – сказала Машка и попыталась отвалить охранника от дверцы.
Но он вдруг наставил на нас пистолет.
– Я поеду машина! С вами! – сказал на очень плохом русском.
Прямо не бандитское логово, а кружок изучения русского языка. По мне, так вот этот пистолет был уже лишним. Перебор. Может, поэтому ни я, ни Машка даже толком не испугались. Некуда больше бояться: страха и так налилось до краев.
Спорить с тайцем было некогда. Тот, в балаклаве, мог выскочить в любую минуту.
– Лана, Тао, бегом! Помогайте! – скомандовала Машка застывшим на веранде красавицам. Нежная Лана, увидев, что у нас новый похититель, чуть в обморок не брыкнулась. Но его пистолета и гортанного окрика послушалась сразу: бросилась загружать подстрелка на заднее сиденье.
Я плюхнулась рядом перевязать рану: ох уж эта клятва Гиппократа! Лана покорно уселась сбоку, а Тао вскочила на переднее сиденье.
– Ключ? – спросила Машка, хватаясь за руль. И я почувствовала, что от слова «ключ» меня тошнит.
– Наверх. Зеркало! – простонал таец, подтверждая мои догадки о глобализации: минимум трое моих знакомых в России оставляли ключ от зажигания там же.