Чужая вилла
– Что это за место? – подозрительно спросила Машка, оглядывая мрачную трехэтажную виллу.
– Дом мой босс. Очень большой босс! – и таец показал пальцем в небо, как будто его начальником был сам Будда.
– Почему у тебя ключ от дома? – продолжила Машка допрос, приоткрывая дверцу машины.
По ушам ударил треск цикад – будто сотни тракторов вышли в поле.
– Я – охранять. И сад. Ухаживать.
– Куда же делся босс?
– Уехать. Я дом и сад смотреть.
– А он не вернется внезапно? Как муж из командировки?
– Босс не иметь муж. Не иметь жена. Он не вернется, – так твердо ответил таец, что я засомневалась: а не перенесся ли на самом деле его хозяин на небо?
Таец прощебетал что-то Лане и Тао: они подскочили, чтобы помочь ему выйти из машины. И повернулся к нам:
– Вы! Не бежать! Я стрелять. Слушать меня. Будешь жить.
И он указал Лане в связке ключей на самый большой, чтобы отпереть дверь виллы.
Мы вышли из машины. Брачующиеся птицы тревожно орали из кустов. Вилла затаилась насупившейся громадой в черноте ночи. Лунный свет шарил по ее окнам, как фонарик карманника.
Лана повернула ключ, толкнула дверь, выпустив наружу горячую застоявшуюся тьму дома. Машка ринулась внутрь первой и тут же споткнулась о высокий порог. Лана сзади испуганно ойкнула: плохая примета!
Ага, а до этого, значит, все было просто зашибись!
Таец нажал выключатель. Комнату затопил радостный, как утреннее солнце, свет.
И мы удивленно замерли. Это был редкий случай, когда, попав в помещение, ты видишь, что пространство не сужается, а распахивается перед тобой. Высоченные потолки. Огромные – в пол – окна. На стенах цвета топленого молока – картины из летящих разноцветных мазков. Мягкие светлые диваны, старинные благородные амфоры вместо напольных ваз. Такая изящная простота стоит бешеных денег.
– Нехилый у тебя хозяин! – сказала Машка тайцу, закрывшему дверь на ключ и упавшему на софу у входа. – Звать-то тебя как, похититель?
– Тик, – ответил он.
Мы переглянулись и вдруг, не сговариваясь, загнулись от смеха. Так бывает после нервного перенапряжения.
– Представляешь, – истерически зашлась Машка, – мы теперь можем говорить: – Нас хватил тик!
Тику реакция на его имя не понравилась.
– Рана! Вязать! – сухо сказал он мне. – Аптека кухня полка.
– Ага! Ночь. Улица. Фонарь. Аптека. Так не пойдет! – возмутилась Машка.
– Зачем фонарь? – изумился таец.
– Забей! Ничего она тебе вязать не будет. И Лана с Тао помогать не будут. Слушай, Тик, у тебя пистолет, но без нас ты пропадешь. Давай договариваться!
– Давай! – на удивление легко сказал таец. Даже с пистолетом он не казался смертельно опасным. Только теперь я всмотрелась в охранника внимательно. Лет сорока. Худой, жилистый, хотя фигуру атлетической не назовешь. Застиранная футболка, дешевые часы на руке. Прекрасно вылепленная голова с зоркими хитрованистыми глазами. Он казался вполне разумным, хотя, судя по одежде, жизнь и побила его прибоем о камни.
– Тебе чего от нас надо? – спросила Машка, плюхаясь в широченное, нежно обволакивающее кресло. Я тут же упала на второе, Лана и Тао примостились на полу на ковре.
– Закопать вместе. Нет! Прятать вместе. Враги вас найти – меня найти. Всех убивать.
– Кто у нас враги? – спросила Машка.
– Мафия. Знаешь?
– Кто ж ее не знает. Ты тоже мафия?
– Я – мафия? – Тик засмеялся. – Я хотеть в мафия. Не взять. Деньги нет. Босс уезжал. Сказал иди работа мой партнер. Русский. Дом охранять. Про вы не говорить. Я тогда не пойти. Не любить убивать. Таиланд убивать туриста плохо, тебя казнить.
– Подожди! Каких туристов убивать? – холодея, переспросила я.
– Вы думать, вас отпускать? – удивился Тик. – Нет, они никогда не отпускать. Большой серьезный люди. Всех убивать.
– Нас-то за что? – оскорбилась Машка.
– Вас плохой человек послал. Он воровать. Вы не сказать банк.
– Нам он тоже, сволочь, не сказать. Что он украл-то?
– Я не знать. Босс знать. Я сторона. – Тик даже весело нам подмигнул.
– Что предлагаешь? – спросила Машка.
– Рана вязать. Спать. В Россия говорят: утро вечер мудее!
– Тут с каждым часом все мудее и мудее! – вздохнула Маша. – И кстати, откуда ты так хорошо русские поговорки знаешь?
– Первый хозяин русский был. Я долго работать. Охранять.
– И где он сейчас?
– Нету. Убили.
– Как-то не выживают у тебя хозяева.
– Его Москва убили! – обиделся охранник.
– Ладно, фиг с тобой, где там, говоришь, твоя улица, фонарь, аптечка? Пойдем! – кивнула мне Машка так, будто она была врач, а я – медсестра.
Лана поволокла Тика в ванную, он что-то недовольно бурчал на ходу.