— Итак, господа и дамы, мы собрались здесь, чтобы послушать творчество нашего уважаемого менестреля Эйоса, — голосом конферансье, зачитывающего концертный номер, объявил я. — Скажу сразу, зачем это надо. Один из маленьких шажков для шатания режима. Нам надо расчеловечить Вулия, выставить его посмешищем, заодно возбудить ненависть к эльфарам и их приспешникам. Лучше всего это сделают комические куплеты и патриотические песни.
— Довольно интересный ход, — заинтересовался генерал Салинг. — Спросил бы раньше у меня — моих запасов старых военных песен про войну с ушастыми хватит не на одну попойку.
А ведь точно! Репертуар придется обновить. И подучить. С десяток фронтовых баллад старого времени не помешает. Все, беру Салинга в оборот, пока он гостит у нас.
Эйос все мялся, как красна девица.
— Э.. э... тут слова похабные.
— А мы не институтки, падающие в обморок при виде конского члена, — Иль переглянулась с Фили. — Так что давай.
— Жги, — подстегнул его я. — В смысле, играй.
— Ну ладно, господа и дамы, сами напросились, — махнул рукой Эйос, сел на стул и заиграл. — Эльфы Вулия...
Мастера слова видно сразу. Благородное собрание ржало как сумасшедшее, едва только Эйос спел первый куплет. Дальше был смех до слез, причем катились они у всех. К сожалению, слова привести не могу — Эйос поскромничал, когда сказал, что есть слова похабные. Из цензурных слов были только предлоги, «Вулий», «эльфы», и «очко». Ах, да, еще и «порвали», остальное сделало бы честь любому пьяному лундийскому матросу.
— По-моему, замечательно, — сказал Осий отсмеявшись, когда Эйос остановился. — И главное, запоминается хорошо.
Да уж, если бы существовал местный ютуб, эти куплеты стали бы вирусными. Мата было много, но это и лучше — нецензурщина запоминается хорошо, особенно в рифму и под три аккорда.
Эйос дождался, пока собравшиеся вытрут слезы и подавят непроизвольные смешки. А потом завыл свою патриотическую балладу.
— А помнишь, как жизнь в Пограничье текла, Спокойно и неторопливо...
Тоже вышла замечательно, хотя и на мой взгляд довольно заунывно. Слова ложились в душу, вызывая ностальгию по прошлому. Вот тут наше собрание стихло, и у некоторых появились слезы. Не от радости. Когда он закончил свою балладу, все молчали пару минут.
— Ты талант, сынок, — сказал Салинг, вытерев ладонью глаза. — Тронул старого солдата.
— Ну это может стать и гимном освободительного похода.
На мой вкус, вряд ли. Слишком уж эпично и поэтично, надо бы попроще.
— Гимном будет не это. Дай сюда, — я поманил Эйоса. — Попробую я.
Да, перестроить шесть струн лютни под гитару — еще та забота, но я с ней все-таки справился.
— Есть еще одна песня. Старая, забытая, — сказал я, взявшись за гриф. — Но вот она в тему.
— Не замечала за тобой склонности к музыке, — удивилась Иль.
— А ты вообще меня раньше замечала? — усмехнулся я.
Взяв пару пробных аккордов, я запел «Эль пуэбло унидо», в которой немного изменил текст и перевел его на лундийский. Вот, уже лучше. Смотрю, и глаза загорелись, и сжались кулаки... Если такое действие она оказала на благородных, то уж на остальных — точно. А уж мотив запоминается влет.
— Вот вам гимн, — сказал я. — Пойдет?
— Да, — кивнул Арий. — Пойдет.
Ну вот и хорошо. Я помнил чертову уйму патриотических песен многих народов мира, но эта почему-то показалась мне соответствующей моменту. А реакция публики меня устроила.
Я отдал Эйосу инструмент, тот попытался дать его в руки Иль, но она отказалась.
— Дарю, — отмахнулась она. — Пусть лучше в руках у мастера будет, чем пыль собирать на стенке.
— Да я как-то... — замялся Эйос.
— Он собирался сказать, что больше этим не занимается, — наябедничал я.
— Я тебе покажу «не занимается», — зарычал на беднягу Бенидан. — Будещь! Понял?
— Да, господин фендрик...
— В самом деле, талант, — поддакнула Фили. — Будешь.
— В этом нет ничего зазорного, ты же теперь колонист, — сказал Осий. — А среди нас нет ни одного толкового музыканта. Так что бери и не отнекивайся.
— Спасибо, Ваше Сиятельство...
— Я так понимаю, в Сенар поедет не он? — спросил Арий.
— Ага, — подтвердил я, и Фили вздохнула, а Друг снова жалобно заглянул мне в глаза, предчувствуя разлуку.
— Ну тогда у тебя есть несколько дней, чтобы пополнить репертуар и подготовиться. Ждем кое-чего...
Все так и было, как предсказывал Арий. Несколько дней мы сидели подряд то у Салинга в комнате, то в казарме у Эйоса. Я учился играть на классической лютне, Салинг выдавал из своих бездонных запасов военные песни, даже давно прошедших веков, а Эйос перекладывал их на инструмент. Обидевшийся Друг с нами не сидел, все больше жался к Фили и Эльке, разбаловали его женщины... Да и лучшей охраны для малышки чем магический пес в дополнение к диаконессе трудно было придумать. А может его нежный собачий слух терзал хриплый пропитый голос Салинга, который больше ревел, как медведь, чем пел.