- Почему вы не сказали об этом раньше? - спросил майор.
- Боялась. Не знала, что делать. Меня застращали.
- А теперь не боитесь?
- Сын арестован...
- Вы ему говорили об угрозах?
- Чтоб и его сон не брал?
- А Марту никто не запугивал? - спросила Кушнирчук.
- Не знаю. Она не говорила.
В кабинет пригласили Марту.
- Почему мне кто-то должен угрожать? - удивилась она. - Не мое мелется, мешок не подставляю.
Оперативное совещание состоялось в кабинете начальника. Капитан склонялся к тому, что показания Любавы Родиславовны - плод фантазии.
- Видите, и в подвал затащили, и по телефону запугивали... Не много ли? Зарубежный детектив - и только...
- Детектив или не детектив, а проверить трудно - свидетелей нет, вставила Наталья Филипповна.
- У нас был бы курорт - не работа, - вздохнул Карпович, - если бы все происходило при свидетелях. Показания Любавы Родиславоьны нужно проверить. Вы, - это касалось следователя, - проведите эксперимент на месте, осмотрите подвал, выясните, у кого есть ключ. А вы, - обратился он к Крыило, займитесь телефонным звонком: не с Луны же звонили. В Синевце всего двести телефонных аппаратов - разберитесь...
Наталья Филипповна справилась с заданием оперативно. Начальника застала за журналом "Советская милиция". Раскрыла папку с документами, вытащила исписанный лист бумаги.
- Вот протокол, - сказала она. - Все, что рассказывала Любава Родиславовна, похоже на правду: на месте происшествия без малейшей запинки повторила то же самое до мельчайших подробностей. Жильцы дома подтвердили: в подъезде вечером не было света; дверь в подвал не запер пенсионер из шестой квартиры - ключ сломал. В том месте, где Бысыкало прижали к стене, найдены шерстинки зеленого цвета, как ее кофта. Выходит, кто-то все-таки заволок женщину в подвал. Вряд ли она могла все выдумать и при этом предусмотреть даже шерстинки, оставшиеся на шершавой поверхности кирпича.
- Может быть, все и правда, - сказал майор. - Но почему ее запугивают, для чего? Не проще ли было сделать это с Борисом, когда он был на свободе? Заинтересованное лицо могло приказать: возьми вину на себя, сознайся в совершении преступления! Факты против Бориса. А может, у него был соучастник? Теперь беспокоится о себе. Вы, Наталья Филипповна, допросите Бориса еще разок. К слову, он недавно просился к вам: хочет дополнить показания.
В изоляторе Борис обдумал, что сказать следователю. Но когда его привели к Кушнирчук, все выскочило из головы.
- Я не виновен, - только и промолвил после минуты молчания.
- Это мы уже слышали.
Борис засопел.
- Вас, гражданин Бысыкало, спрашивать, или вы сами будете рассказывать?
Борис попросил, чтобы Наталья Филипповна верила каждому его слову. Он скажет правду, как на исповеди. "За расхождения с предыдущими показаниями простите". Говорил он не очень складно - перескакивал с одного на другое, и следователю приходилось не раз задавать уточняющие вопросы.
- Значит, показания Ульяны вы подтверждаете?
- Да. Как раз тогда, когда столкнулся с ней, я шел к ясеню, чтобы с того места понаблюдать, нет ли у Ирины кого-то из посторонних. Не хочется сплетен: дескать, приударяю за брошенной мужем женщиной. Только я прислонился к стволу, как цепкие пальцы обхватили шею так, что мышцы затрещали. И всем телом я почувствовал острый кончик ножа. "Не двигайся!" Я одеревенел. "Бросай цветы". Нож проткнул мне кожу. Я выпустил букет из рук. "А теперь без оглядки мелькай пятками! Где-нибудь выплюнешь об этом - каюк! Ну, ча-ао!" И незнакомец подпихнул меня ботинком.
Наталья Филипповна помолчала и спросила:
- Интересная история. Чем подтвердите ее?
Борис задумчиво спросил:
- Ульяна видела меня возле дома?
- Видела. - Кушнирчук отложила ручку.
- Букет вы нашли у ясеня?
- Да.
- К Марте меня возил Коваль.
- Это доказано.
Бысыкало хлопнул себя по колену.
- Что еще нужно?
- Доказательства, что вас запугивали.
Борис вскочил и выхватил рубашку из брюк.
- Нате!
На теле выше поясницы виднелась незажившая царапина. Кушнирчук наклонилась вперед. Небольшая ранка и правда могла быть сделана кончиком ножа.
- Кто обрабатывал йодом?
- Сам.
- Самому неудобно - спина же...
- Я перед зеркалом.
- В чем вы были одеты?
Бысыкало снял пиджак.
- Вот дырка.
- На вас были и рубашка, и майка. Где они?
- Дома под ванной.
- Тоже порезанные?
- На майке еще и кровь осталась.
Борис заправил рубашку, надел пиджак, важно сел.
К Наталье Филипповне подкралось сомнение: не сам ли Бысыкало порезал одежду и царапнул спину? Может, Любава Родиславовна посоветовали? Ей угрожали, с сыном та же история... Та да не та. Над ним висит подозрение в совершении нападения, вот он и старается избежать наказания, придумав историю с запугиванием. А чего добивается Любава Родиславовна? Хочет выгородить сына? Он должен бы об этом знать. А действуют порознь: он сам по себе, она сама по себе. Почему? А если Борису и правда кто-то угрожал? Угроза убийством карается законом. Но и за ложные показания предусмотрена кара. Борис заслуживает ее: крутит туда-сюда. Он в беду не упал - по ступенькам сошел. С ложью долго не проживешь.
- Матери об этом не рассказывали?
Борис немного помолчал.
- Не отважился, - сказал вдруг, будто кто вдохнул в него решимость и смелость.
- А Марте?