В этот момент Грег хлопнул ее по плечу. С неба уже вовсю светило солнце, и на пляже начали собираться обычные люди, а не чокнутые любители серфинга. Отдыхающие бросали на песок подстилки, втыкали в песок зонтики и натирались кремами для загара.
— Эй, — сказал он, — ты не хочешь поделиться со мной одеялом?
Шейна была завернута в одеяло, как мумия. Развернув этот кокон, он плюхнулся рядом с ней на спину. На Греге сейчас были надеты только плавки. Тело его было мускулистым и стройным, золотистым от загара и присыпанным прилипшим к влажной коже песком.
— Отец сказал, что мне нельзя с тобой встречаться, потому что тебе только тринадцать лет. Это правда?
Шейна постаралась сглотнуть, чтобы прочистить горло и выиграть время.
— Через два месяца мне исполнится пятнадцать, — солгала она.
— Какой кошмар! — воскликнул он. — Ты выглядишь старше. Я думал, что мы с тобой одного возраста. Ну, да это неважно. — Он окинул ее любопытным взглядом. — Ты не думаешь, что у твоей мамы и у моего отца — роман?
— Почему ты так думаешь? — спросила она.
— Я знаю, что мой старик время от времени с кем-нибудь встречается, потому что иногда по вечерам он звонит мне туда, где я живу со своей матерью, и начинает нести всякие глупости. Сначала спрашивает, чем я занимаюсь, а потом сообщает, что сегодня он очень устал и хочет рано лечь спать, так что мне не стоит к нему приезжать, чтобы не разбудить его. Когда на следующий день я приезжаю к нему и шмыгаю в его спальню, то вижу там всегда одно и то же. Пару стаканов на ночных столиках с каждой стороны кровати и на одном обязательно следы губной помады. Родители потрясающие дураки, так глупо врут.
Волосы его начали подсыхать на солнце; местами они совершенно выгорели и были почти бесцветными, местами — сохранили свой золотистый оттенок. Он лежал на спине, скрестив на груди руки, волосы разметались по одеялу.
— А ты что об этом думаешь? — спросил он.
— Вполне возможно. Я даже спросила об этом у мамы. Она сказала, что они просто друзья.
— Ну да, так мы им и поверили. Моя мама… — глаза его затуманились, но, поймав взгляд Шейны, он улыбнулся, потом долго смотрел на океан. — Мне так нравится здесь. Я люблю океан. Чего бы мне на самом деле хотелось — это изучать океанографию в институте в Сан-Диего, но…
— А что тебе мешает? — спросила она, не вполне понимая, что такое океанография и чем он, собственно говоря, собирается заниматься.
— Моего отца никогда по-настоящему не интересовало, чего я хочу. Он все время твердит мне, что я недотепа, что с моими познаниями я смогу поступить только в колледж с неполным курсом обучения. Он думает, если из меня не получится адвокат, то из меня вообще ничего не выйдет.
Шейна рассмеялась.
— Моя мама однажды сказала мне, что я стану официанткой, потому что не проявляю в учебе никакого старания, но она просто хотела меня напугать. На самом деле она так вовсе не думает. Так говорят все родители, понимаешь? Они не могут, наверное, по-другому общаться со своими детьми. Почему бы тебе не поговорить с ним откровенно и не сказать, чего ты на самом деле хочешь от жизни? — Шейна коснулась его руки. — У тебя такой классный отец.
— Это ты классная. А мой папаша просто жопа. Но он в порядке. Мои предки вообще в порядке. Мне совершенно наплевать, чем они занимаются.
Пока он говорил, Шейна сидела, опустив глаза.
— Прости, что я наврала тебе. Но я чувствую себя такой старой, что все мои подружки кажутся мне сущими младенцами.
— Вот что я тебе скажу. — Он встал, отряхивая песок и потягиваясь. — Ты станешь сногсшибательной женщиной.
Шейна посмотрела на свои едва выступавшие под тканью купальника груди. Она была смущена и очень жалела, что согласилась приехать сюда с Грегом. По сравнению с ним она бледна, как поганка, и ножки у нее длинные и худые, как палочки.
— Ты не отвезешь меня домой? — спросила она тихо.
Он поднял одеяло, а Шейна свою одежду. Она шла за ним, по щиколотки утопая в песке. Когда они подошли к машине, окруженной теперь со всех сторон припаркованными здесь автомобилями, он обнял ее и посадил на сиденье.
— Может, мы перекусим? Я просто умираю от голода.
— Я тоже. — Она достала из сумочки щетку и начала причесываться. Грег тронул машину с места. — Я решил встретиться сегодня с тобой, потому что отец сообщил мне, что у тебя проблемы.
У Шейны перехватило дыхание. Да, как она и предполагала, все знают, что ее изнасиловали. Господи, какая гадость. Зачем ее мать рассказывает об этом всем подряд?
— Он говорит, что твои родители развелись, но продолжают жить в одном доме. Это тоска, ребята. Представляю, что тебе приходится переживать, мои-то мамочка и папочка тоже расстались, и я теперь живу с мамой и какой-то теннисисткой-амазонкой. Это ее дом, а не наш.