После обеда, побросав тарелки в раковину мойки, они сели рядышком на диван и стали рассматривать фотографии из старого альбома Лили. Большинство снимков относилось к тому времени, когда Лили, чтобы получить деньги на обучение в колледже, подрабатывала фотомоделью.
— Ты здесь такая хорошенькая, — говорила Шейна, близко рассматривая одну из фотографий. — Все говорят, что мы с тобой очень похожи. Почему бы и мне не стать фотомоделью?
— Может, когда-нибудь и станешь. Но сейчас ты еще слишком молода для этого. Ты же понимаешь, каково мне будет, если я буду знать, что ты все время находишься в окружении чужих мужчин. Кроме того, тебе сейчас надо сосредоточиться на своих школьных делах и решить, кем ты хочешь быть. Быть фотомоделью хорошо для подработки. Это не может быть основным заработком.
Захваченная воспоминаниями о прошлом, Лили невидящим взглядом смотрела прямо перед собой. Как раз в то время она познакомилась с Джоном. Как она была тогда молода и испугана. То сексуальное надругательство, которое она перенесла в детстве по вине своего деда, оставило в ее душе тайную рану. Это было нечто темное и стыдное, о чем она никогда не говорила ни одной живой душе.
Наконец Шейна устала сидеть, встала и потянулась всем своим долговязым телом. Пока они болтали, она играла со своими волосами, заплетая их в косу. Но банта не было, и коса рассыпалась. От избытка молодой энергии Шейна затанцевала по комнате, размахивая руками. Она была в том возрасте, когда дитя и женщина уживаются в одном теле. В какие-то моменты она сущий ребенок, действия которого совершенно неосознанны, в следующий момент уже самая настоящая женщина, с обдуманными жеманными жестами, заимствованными у кинозвезд, — распущенные волосы и походка, раскачивая стройные бедра.
— А сейчас я хочу позвонить папе, — сказала она.
От досады у Лили даже рот слегка приоткрылся.
Шейна, оглянувшись, посмотрела на мать и одарила ее осветившей все вокруг улыбкой.
— Комната очень мила, мамочка. Конечно, это не то, что дома, но очень мила. А можно поставить сюда телевизор?
— Нет, — огрызнулась Лили, но в следующий момент она уже улыбалась. — Ты трудный случай, Шейна. Трудный, но неповторимый.
Глава 8
Он был свободен.
В кармане у него лежали двадцать долларов, и он сразу направился в магазин самообслуживания напротив тюрьмы. Взяв шесть банок пива и два хот-дога за семьдесят пять центов, он встал в очередь в кассу и тут увидел ее.
Он узнал ее сразу, даже со спины, настолько хорошо он изучил ее из окна тюрьмы. Вблизи она выглядела по-другому. Собственно, она была даже не такой, какой он помнил ее после первой встречи в зале суда. Тогда она казалась строже и выше. Курочка была очень недурна, но оказалась старше, чем он думал. В очереди между ними стоял только пожилой толстяк. Он шагнул в сторону, чтобы лучше ее рассмотреть. Удача — это женщина, подумал он, улыбаясь про себя, когда, расплатившись за бутылку растительного масла, она прошла мимо, едва не задев его. На него пахнуло ее ароматом — какая сладость. В такое везение верилось с трудом. Во-первых, его все-таки выпустили, а во-вторых — он натолкнулся на нее буквально спустя несколько минут. Это был знак свыше, просто черт знает, знамение какое-то, прямо, как плачущая мадонна. Теперь-то он точно попадет на первые страницы газет вместо этого ночного бродяги, будь он проклят. Блин, сегодня он победитель!
Он видел, как она прошла через стеклянную дверь и направилась к той самой маленькой красной машине, которую он так хорошо изучил из тюремного окна.
— Вот гадство, — громко произнес он, пока мужчина, стоявший перед ним, расплачивался за блок сигарет. Он со стуком поставил пиво и сосиски на прилавок и сунул кассирше двадцатку, нервно рыская глазами по стоянке. Схватив сдачу, он кинулся к выходу, думая, что она уже уехала. Но нет, ухмыльнулся он про себя, она стояла около машины и сосредоточенно рылась в своей гребаной сумочке в поисках ключей, точь-в-точь как тогда на стоянке около тюрьмы. Безмозглая сука, подумал он. Глупая шлюха, одно слово — прокурорша.
Когда она села в машину, он выбежал из дверей, прыгнул в свою машину и последовал за ней. Она хоть раз оглянулась на него в зеркало заднего вида? И не подумала. Чертовы бабы. Иногда ему казалось, что они заслужили все свои напасти сами. Нельзя же на самом деле быть такими непроходимыми дурами. А эта баба полагала, что она очень умна — еще бы: посылает людей в тюрьму, запирает их в клетки, как зверей в зоопарке. Да он объегорит ее, даже если ему свяжут руки за спиной.
Движение было оживленным. Он пристроился за ней, пропустив вперед несколько машин. Он даже предположить не мог, что его сегодня ожидает такая удача. Вот она свернула на подъездную дорожку к дому, вышла из машины и пошла к двери. Где-то у самого крыльца он потерял ее из виду. Надо бы спереть у нее машину, поди, она оставила ключи прямо в гнезде зажигания. Но — вдруг у нее дома муж. Может быть, она носит при себе пистолет. Да мало ли что можно ожидать от этих проклятых баб.