— Сейчас вы пойдёте спать,— жёстко приказал Мартин.— После отдыха у вас будет ещё достаточно времени для работы. Врачи докладывают мне, что люди, которые не смогли оправиться от воздействия излучения роботов, умирают из-за большого ускорения. Печальный факт, но я не вижу, чем тут можно помочь.
— Это не в наших силах. Ещё многие погибнут раньше, чем мы удалимся от Солнца,— пробормотал Стоун. Он удалился, пошатываясь и почти засыпая на ходу.
День за днём продолжалась борьба с падением. Солнечный диск на экранах становился всё больше; угрожающе росла радиация светила. Один за другим умирали беспомощные люди, потерявшие рассудок; их тела предавались космосу. Чтобы выжить в условиях тройной силы тяжести, человек должен был напрягать все свои физические и умственные способности.
Своевременная настройка энергетических экранов позволила нейтрализовать наиболее опасные компоненты излучения «Старого Сола», как называли светило астронавты. Охлаждающие устройства работали с максимальной нагрузкой; люди стремились укрыться у неосвещённых солнцем бортов кораблей, спасаясь под щитами, сделанными из подручного материала. Душный воздух становился всё горячее; начинали болеть и слезиться глаза, кожа покрывалась волдырями и трескалась. Казалось, ничто не способно защитить людей от огненной смерти, но наконец пришло долгожданное сообщение:
— Пилоты и навигаторы всех кораблей, внимание! — микрофон дрожал перед обожжёнными черными губами главного навигатора.— Мы — в перигелии! Притяжение Солнца создаёт ускорение двадцать четыре с половиной метра на секунду в квадрате; наше собственное ускорение — двадцать девять, запятая, четыре десятых. С этого момента мы удаляемся с ускорением четыре и девять десятых. Держите курс строго от центра Солнца в плоскости эклиптики.
Сейчас Солнце ничем не напоминало дневное светило, которое можно наблюдать с зелёной и мирной поверхности Земли. Это была гигантская сфера кипящего пламени с угловым размером около тридцати пяти градусов. Солнечные пятна, хорошо различимые на таком расстоянии, выглядели как неописуемое переплетение грозных бурь и вулканических извержений материи, которая являлась чем-то средним между газом и жидкостью. Всюду на поверхности звезды возникали протуберанцы; эти дьявольские, несущие уничтожение огненные копья, которые Солнце с диким неистовством швыряло в пустоту, иногда почти дотягивались до космических кораблей.
Защитив глаза очками с почти светонепроницаемыми стёклами, укутанный в многослойный костюм с толстыми свинцовыми прокладками, Стоун изучал это яростное чудовище небес с ближайшей точки, которой когда-либо достигал человек и всё ещё оставался в живых. Несмотря на свою защиту, он мог бросить только краткий взгляд на поверхность светила и даже его, великого учёного, приводил в содрогание этот грандиозный огненный спектакль.
Дважды они обогнули пылающую сферу. Затем, когда температура воздуха стала более терпимой и упал уровень смертоносной радиации, изнурительное ускорение было уменьшено до полутора «же» и огромный Флот привёл в порядок свои ряды. Сражение с роботами и борьба с Солнцем нанесли ему тяжёлые потери, но бреши были заполнены, люди перераспределены по кораблям, чтобы компенсировать потери экипажей, и, наконец, Флот устремился к далёкой Земле. В адмиральской каюте два человека обменялись пристальными взглядами.
— Ну, всё это, к счастью, уже позади,— нарушил долгое молчание физик.
— Вы полагаете, что их мощь действительно удалось сломить? — с тревогой спросил адмирал.
— Не знаю,— мрачно проворчал Стоун.— Но лучшие из них — наиболее умные — были, несомненно, здесь. Мы смогли одолеть их…
Мартин прервал его:
— Вернее сказать, вы одолели их.
— Только с вашей помощью и с помощью ваших людей. Впрочем, считайте, как вам угодно, дело не в словах. Пусть я победил их; с таким же успехом я могу справиться с остальными, если мы правильно разыграем наши карты.
— Каким же образом?
— Полностью исключив упоминание о моей роли в произошедших событиях. Поверьте мне, Мартин, это очень важно. Пусть все ваши офицеры, которые знают обо мне, поклянутся молчать; ни одного слова не должно просочиться. Рассказывайте любые истории, кроме правды; называйте что угодно и кого угодно — отсюда и до туманности Андромеды — кроме меня. Обещайте, что вы никому не сообщите моего имени, пока я не разрешу сделать это или пока я не умру.
— Но я обязан в своём отчёте…