Но только оба сунулись к полуразрушенному проёму двери, как воздух пронзил красноватый росчерк, и тот, кто тащил командира за шлем, коротко вскрикнул и рухнул рядом с ним, так и не отпустив своей хватки. Тот, кому было поручено прикрывать отход, обернулся, и в этот момент ему по касательной в затылок прилетел еще один заряд. Шлем выдержал, но боец упал на колени и очумело затряс головой.
Вихрем ворвавшийся в спальню Сорем жестким ударом ноги в спину сбил его на пол и выпустил ему в затылок сразу два заряда подряд, затем достал нож и бросился к командиру.
Перерезав путы, взял винтовку наизготовку и снова переместился к дверному проходу, прикрывая Гунта, пока тот не приведет себя в порядок.
Гунт встал на ноги, хлопнул себя по лбу, закрывая маску шлема, и поднял с пола оброненную им винтовку.
— Сорем, прикрой меня, — глухо обронил командир, — у меня тут еще одно незаконченное дело.
Развернувшись, он медленно побрел к той нише, за которой скрылась девушка, так удивительно похожая на его прекрасную Пири.
Отодвинул гобелен, но там оказалось наглухо зарешеченное металлическими прутьями окно. Прутья крепкие, кручёные, такие только резаком, да и то придется повозиться.
За плотными гобеленами этого видно не было, но оно и понятно, — противник не должен ни влезть в окно, ни выскочить из него, а еще лучше, чтобы это стало для него не самым приятным сюрпризом.
Отдернув следующий гобелен, Гунт увидел неглубокую потайную нишу в стене, внутри которой на простом стуле с прямой спинкой сидела, поджав ноги, полуголая испуганная девица. Сходность с Пири оказалась лишь мимолетной, и сейчас разница между ними была заметна невооруженным глазом.
Командир вытащил из кармашка детектор правды и шагнул к ней.
— Нет! Нет! — заголосила она, выставляя руки перед собою. — Меня заставили! Заставили! Не-ет!..
Гунт грубо схватил ее за руку и, дернув на себя, приложил к виску прибор.
Не отпуская ее руку, он задал первый вопрос:
— Кто ты, и где Пири?
— Я не знаю! — тут же прозвучал ответ.
И Гунт, не церемонясь, стукнул кончиками пальцев по прибору.
— А-а-а-а! — зашлась в истошном крике девушка, отчаянно пытаясь вырваться из рук командира.
— Повторяю вопрос! — не повышая голоса, продолжил тот. — Кто ты, и где Пири?
Девушка часто задышала и, будучи больше не в силах сопротивляться действию прибора, заговорила:
— Я Миса, жрица храма Серса! Не знаю ни про какую Пири!
Индикатор на приборе снова мигнул красным, и Гунт, не сдерживая себя, ударил по нему закованной в бронированную перчатку ладонью.
Жрица зашлась криком, захрипела, из ее ушей, рта и носа брызнули тугие струйки крови. Она начала закатывать покрытые сеткой лопнувших сосудов глаза, но прибор не давал ей возможности потерять сознание.
— Где Пири?
— Она умерла! — сквозь рыдания выкрикнула она. — Умерла три недели назад, а младенца забрали в храм! В храм! Меня обучили… как она, ее жестам, манерам, а-а-а!
Гунт с ужасом смотрел на датчик и как сквозь пелену видел мигающий зеленым индикатор.
— Они! — она указала трясущимся пальцем на трупы воинов. — Они ее мучали… хотели узнать побольше о каком-то там братстве и Гунте! Она не выдержала! Три недели! Мне повесили вот это… обучали под внушением верховного… я не могла!
Рыдая и размазывая кровь и сопли по лицу, она непослушными пальцами потянула за цепочку и показала подарок Гунта.
— Обучили! А ребенка забрали жрецы в храм! А-а-а! Ее ребенок! Ее! А-а-а!
— Ребенок в храме, — заторможенно повторил за ней командир и тут же услышал голос Сорема:
— Гунт! Надо уходить! Сюда бегут стражники. Не меньше трех десятков! Двести пятьдесят метров!
Командир сдернул с головы жрицы прибор и резко ткнул ей пальцем в шею. Громко икнув, она закатила глаза и начала медленно сползать со стула.
— Уходим! — коротко бросил Гунт и швырнул на пол кругляш мины, выставив на ней максимальный заряд.
Дом был почти разрушен, всюду полыхал пожар, и выходов из него было теперь множество.
— Туда! — указал рукой Гунт направление и бросился сквозь пылающий огонь на задний двор, — пробираемся к городской стене, а затем к катеру!
Сорем бежал первым, Гунт следовал за ним, разбрасывая вокруг остатки мин. Это будет ответным сюрпризом для преследователей.
Их заметили, бросились в погоню, но было уже слишком поздно. Оба, не притормаживая, перемахнули через забор, пробежали мимо дома, пересекли дорогу, и когда уже стали карабкаться на городскую стену, за спиной послышалась серия мощных взрывов, затем стоны раненых, крики ярости и проклятия.