Гунт закрылся у себя в комнате и не показывался до тех пор, пока Ника не стала созывать всех к вечерней трапезе.
К столу он появился позже всех и внешне выглядел намного спокойнее, чем несколько часов назад. Лицо уже не было таким осунувшимся, но в беглом взгляде, который командир бросил на всех, читалась какая-то решимость, какое-то упорство, что-то лихорадочное и горяченное.
Усевшись на свое место во главе стола, он посмотрел на изрядно помолодевшего Самола и кивнул.
— Буду краток: Пири выследили и замучили храмовники. Что с ее братьями, я не знаю. Знаю только одно: в их руках ребенок. Наш с Пири ребенок. По моим подсчетам, ему не больше полутора месяцев. Я намерен забрать малыша у них. Пока не представляю как, и где они держат младенца — неизвестно, но я заберу его у них, чего бы мне это ни стоило, и горе тем, кто совершил такое!
Над столом нависла гнетущая тишина.
Прервал ее профессор:
— Гунт, мы братство. Мы друг за друга. И в эту тяжёлую для всех нас минуту мы не оставим тебя одного. Можешь рассчитывать на нас во всём.
Все в ожидании посматривали на командира.
— Если пойти напролом, то из этого ничего не выйдет! — неожиданно подал голос Самол. — Потеряем младенца, и… нет, тут надо действовать тоньше и деликатней.
Дед на минуту задумался, затем глаза его просветлели, и он положил руки на стол. Это означало, что он уверен в том, что собирается сейчас озвучить.
— Ребенок этот нужен храму не меньше, чем нам! — начал он, не торопясь, тщательно подбирая слова. — Это прежде всего рычаг, а рычаг необходим для давления на Гунта. Мотивы храма пока непонятны, но Мелигобарн непрост и видит далеко вперед. Уж я-то знаю!
Он задумчиво расправил бороду и, прикрыв глаза, пробормотал:
— Чем-то ему наше братство не угодило, и кража накопителя тут совсем ни при чём.
— Он знает, кто мы, — негромко произнес Гунт и вперил неподвижный взгляд в столешницу.
— Почему ты так решил? — заинтересованно посмотрел на него профессор.
— Из разговора с Руром, — Гунт грустно усмехнулся. — Одно-два неосторожно оброненных им слова, а когда он получал из моих рук лекарство, то старательно изображал удивление, но меня этим не обмануть. Он болел давно, и я это заметил еще при нашей первой встрече возле той реки. Но когда Рур путешествовал с нами по тоннелям Ги де Зора, то стал демонстративно показывать всем нам, как ему плохо, и он вот-вот потеряет сознание. Ему действительно было не по себе, но не настолько. Думаю, он рассчитывал, что мы его вылечим… и не прогадал. Он знал, кто мы, еще до того, как встретился с нами. А если знал он, находясь по эту сторону Хребта, то Мелигобарн знал и подавно! Вопрос: зачем Верховный Жрец так рьяно хочет нас уничтожить?
— Так, может, спросить об этом у того же Рура или самого императора?
Все уставились на Солрса, который произнес это таким обыденным тоном, как будто разговор шел о походе на рынок.
— Да, но как его найти? — спросил профессор. — Ведь все верительные грамоты и жетоны сгорели вместе с носилками, а к императору так легко не пробиться.
Марк поднял руку и, смущенно улыбаясь, произнес:
— У меня сохранился мой жетон, но верительная грамота сгорела в носилках.
— Так это же здорово! — воскликнул здоровяк. — Надо только попасть в столицу, а там уж как-нибудь разберемся! А еще лучше посадить наш катер прямо на центральной площади города, и тогда уже никого искать не надо будет. Прибегут сами.
— А что⁈ Это может сработать! — оживился дед. — Но я предлагаю, пока обойтись без особых демонстраций наших возможностей. Спокойно найдем этого Рура, а через него попытаемся войти в контакт с императором Карусом Длинноруким, а он, как я слышал, далеко не глуп. А уж там…
— Тем более он так настойчиво предлагал нам свое покровительство! — добавил профессор.
Гунт кивнул, встал из-за стола и заявил:
— Решено! Я отправляюсь в столицу на поиски Рура. Мне есть что сказать императору.
Тут из-за стола встал Дорн и тоном, не терпящим возражений, твердо произнес:
— В этот раз я полечу с тобой! Возможно, потребуется силовая поддержка, и я должен быть рядом.
Тут же со своих мест повскакивали все остальные, и даже дед Самол не остался в стороне.
— Но, — чуть потеплевший взгляд Гунта пробежался по лицам друзей, — ТМ-37 вмещает только троих…