Павел принял оскорбленный вид.
— Брат, я не понимаю, о чем…
— Можешь проглотить собственную рясу, но в этом вопросе ты меня не обманешь. Я знаю, ты пытался отравить его, и знаю почему.
Конрад с удовлетворением отметил, что физиономия Павла приобрела зеленоватый оттенок. Значит, ему есть что скрывать. Надо как следует расспросить Виллема, что это такое, раз Жуглет уперся и молчит.
— Да, знаю. Отсюда вытекает, что ты должен понимать: брак Виллема из Доля и Имоджин — в твоих интересах. Таким образом ты возвращаешь то, что в свое время помог отнять у него. Если этого не произойдет, я наплюю на твои церковные привилегии и повешу за то, что ты ему сделал, а день твоей смерти объявлю ежегодным праздником.
— Ваше величество желает обсудить со мной… еще какие-нибудь новости? — пытаясь скрыть накатившую слабость, спросил Павел.
— Это не новости, — злобно улыбаясь, заявил Конрад. — Это прямая и открытая угроза. Растолкуй это нашему дорогому дядюшке, поскольку я не желаю тратить время на объяснения с ним. Надеюсь, Ассамблея пройдет так, как мы все рассчитываем. Сначала займемся делами империи, а потом объявим о моей помолвке с девицей из Безансона, Виллема — с Имоджин и Маркуса — с моей дочерью. Слава Всевышнему, с этим разобрались! — Он испустил преувеличенно тяжкий вздох. — Да, и кроме того, Маркус станет герцогом.
На подходе к Майнцу троица не решилась воспользоваться радушием местных баронов, опасаясь, что они могут узнать Эрика, а их гости догадаются, кто такая Линор. Поэтому они снова остановились на обычном постоялом дворе, в деревне к югу от Майнца, в стороне от дороги, по которой на Ассамблею прибывала знать со свитой. Ассамблея, запланированная на завтра, по счастью, должна была открыться позже, чем задумано, как и происходит обычно с событиями такого масштаба. Это давало им время найти Виллема и, что более важно, Жуглета, который — ив этом все трое были согласны — единственный в состоянии все уладить.
— Хотя, если разобраться, что улаживать-то? — вздохнула Линор.
Обмякнув, она сидела на полу в комнате, которую они сняли на троих. Характерный запах старых тряпок и прочие «прелести» веселья не прибавляли.
— Выгляжу я отвратительно. Император просто высмеет нас, если меня представят ему в таком виде. Даже если я смогу восстановить свое доброе имя, привлекательной в его глазах мне, наверно, уже не стать. — Она с извиняющимся видом улыбнулась стоящему у двери Эрику. — Боюсь, это была пустая трата времени и сил.
Жанетта, удобно раскинувшись на постели, зацокала языком.
— Ц-ц-ц! Если ты не откажешься от помощи гулящей девки, я могу использовать кое-какие трюки, и ты снова будешь выглядеть замечательно. — Она похлопала по мешку, который захватила с собой из Селестата. — Знаешь, тут не только мое свадебное платье. Тут еще и кое-какие волшебные снадобья. Однако прежде всего тебе нужно принять ванну.
Так и сделали. Линор, чисто вымытая с головы до ног, крепко заснула в постели рядом с Жанеттой, Эрик спал на полу. На следующее утро, выставив юношу из комнаты, Жанетта занялась приготовлением своей чудодейственной мази. Она смешивала свинцовые белила с розовой водой и щепоткой таинственного красного порошка до тех пор, пока не добилась оттенка, близкого к цвету кожи Линор. Сначала она нанесла мазь вокруг глаз — эта область особенно пострадала после недели пребывания на солнце, — а потом тончайшим слоем покрыла все лицо и тыльные стороны ладоней. После чего открыла дверь и впустила Эрика.
— Господи боже! — воскликнул он. — Ты вернула ей лицо!
Растеряв все слова, он покачал головой и рухнул у ног Линор на колени.
— Кузина, вы…
Линор посмотрела на Жанетту, не зная, какими словами выразить свою благодарность, и в конце концов просто обняла ее.
— Не вздумай плакать, а то все потечет, — отрывисто бросила Жанетта, которой было очень приятно это объятие.
Теперь оставалось добраться до Майнца. Эрик никогда здесь не был, но без труда нашел дорогу к лучшей гостинице города. На подходе к ней оба коня вскинули головы и громко заржали. Из-за стены гостиницы им ответил другой конь.