— Если хочешь, можешь вздремнуть пару часиков, — наконец предлагает Адам заботливым тоном. Лично я и так пребывала в полудреме, так что, судя по всему, он обращается к Марине. Она сидит с прямой как палка спиной и источает слабый холод. Видимо, ее фигура маячит у Адама на периферии зрения.
Пару секунд Марина как будто обдумывает это предложение, а потом подается вперед почти кладя подбородок Адаму на плечо. Он поднимает бровь, но руки продолжают твердо держать штурвал.
— С того момента, как мы с Шестой последний раз путешествовали на юг, не прошло и недели, — сдержанно говорит Марина. — Мы слишком поздно обнаружили, что среди нас предатель. Закончилось тем, что я выколола ему глаз. И это я его еще пожалела.
— Я знаю про Флориду, — говорит Адам. — Зачем ты мне это рассказываешь?
— Затем, чтобы ты знал, что случится, если ты нас предашь, — отвечает Марина, откидываясь назад. — И не предлагай мне отдохнуть.
Адам смотрит на меня в поисках поддержки, но я пожимаю плечами и отворачиваюсь. Марина все еще не решила, насколько злобной ей хочется быть, а я не собираюсь попадать под раздачу. К тому же, нагнать немного страха на нашего могадорского попутчика, по-моему, не такая уж плохая идея.
Я решаю, что Адам не станет развивать тему, но, спустя несколько минут, он говорит:
— Вчера я впервые взял в руки меч, который поколениями хранился в нашей семье. Раньше мне даже не позволялось его трогать, только восторгаться издалека. Он принадлежал моему отцу, Генералу Андраккусу Сатэку. Это с ним сражался Четвертый — Джон. И я убил отца этим мечом, пронзив его в спину.
Адам говорит это безучастным голосом, словно зачитывает сводку новостей. Я удивленно гляжу на него, а затем бросаю быстрый взгляд через плечо на Марину. Она в глубокой задумчивости смотрит в пол. Однако окружавший ее холод явно спадает. Пыль поднимается на лапы, подходит к ней и кладет волчью голову ей на колени.
— Впечатляющая история, — говорю я Адаму, когда тишина становится невыносимой, и я понимаю, что кто-то просто обязан ее нарушить. — Никогда не встречала тех, кто бы носил меч.
— Впечатляющая, — хмуро повторяет Адам. — Суть в том, что вам не надо сомневаться в моей лояльности.
— Я не знала. Мне жаль, что тебе пришлось поступить так со своим отцом, — говорит Марина через некоторое время.
— А мне — нет, — отвечает Адам жестко. — Но спасибо за сочувствие.
Чтобы снять напряжение, я начинаю беспорядочно крутить ручки настроек на консоли скиммера.
— Где в этой колымаге долбанное радио? Или мы всю дорогу будем травить байки о смерти?
Адам быстренько исправляет сбитые мною настройки. Кажется, я даже замечаю на его губах мимолетную улыбку, хотя, возможно, он просто доволен, что нас миновала смертельная участь.
— Нет здесь радио, — говорит он. — Но если очень хочешь, могу напеть тебе что-нибудь могадорское.
— Ой, бу-э-э! — содрагаюсь я, и Марина прыскает на заднем сидении.
Я замечаю, что Адам как-то странно на меня смотрит, его угловатое лицо стало открытым как никогда, а защитная непоколебимость отброшена в сторону. Какое-то мгновение он выглядит практически счастливым оттого, что находится здесь, в компании двух своих заклятых врагов.
— Что? — спрашиваю я, и он быстро отводит взгляд. Я понимаю, что мыслями он был где-то далеко.
— Ничего, — говорит он едва ли не с тоской. — Просто на миг ты напомнила мне кое-кого из прошлого.
Остальная часть полета на юг проходит без приключений. Мне удается прикорнуть раз или два, хоть и ненадолго. Марина, вместе с прижавшейся к ней Пылью, похоже тоже наконец расслабляется. Адам воздерживается от могадорских напевов.
Мы летим над мексиканским тропическим лесом Кампече, всего лишь в часе пути от лориенского Святилища, предположительно скрытого среди руин древнего города Майя, как вдруг на прозрачном лобовом стекле загорается красный сигнал тревоги. Я замечаю его только потому, что Адам напрягается.
— Проклятье, — говорит он, тут же принимаясь щелкать переключателями на приборной панели.
— Что такое?
— Мы у кого-то на прицеле.
Камеры, размещенные на скиммере, передают на экран вид под кораблем и позади него. Ничего, кроме безоблачного синего неба и густых крон деревьев, я не вижу.
— В какой они стороне? — спрашивает Марина, прищурившись разглядывая окрестности сквозь иллюминатор.