Он сидел на диване, ел биг-маки, пил диетическую колу, крутил без конца кассеты и время от времени нервно смеялся. Потом он заснул, так и не заметив, что ему на пиджак натекла струйка майонеза.
Около часа дня вернулся Малкольм, он и разбудил Сида. Насчет Уолли Сид не спросил, а Малкольм и подавно не стал об этом заговаривать. Для Сида журналист просто перестал существовать, он разложился на углеводы и прочие составные части.
Малкольм спросил у Сида, как он себя чувствует.
Тот сидел на диване, уставившись в пространство. Как будто застыл.
Малкольм спросил, не нужно ли ему чего-нибудь.
Никакой реакции.
Малкольм не знал, что делать.
Сид по-прежнему молчал, дыхание у него было тяжелое и учащенное.
Может, позвать доктора?
Сид не двигался. Глаза у него были широко раскрыты, он смотрел прямо перед собой, даже не мигая. Было в этом что-то жуткое, что сбивало Малкольма с толку. Словно Сид был не здесь, словно его мозг претерпевал какие-то метаморфозы. Так оно и было. Разум Сида разваливался на куски, и очень быстро.
Малкольм пошел посмотреть, на месте ли два Дейва, сделать несколько телефонных звонков и немного перекусить.
Когда через полчаса он вернулся, Сид за письменным столом просматривал какие-то бумаги. Он поднял глаза, улыбнулся и сказал – голосом, который показался Малкольму его обычным:
– Ну как, все готово?
Такая внезапная перемена поразила Малкольма. Беспокойство Сида, его страхи, его раздражение будто рукой сняло. Лицо его было таким же спокойным, как и голос.
Не получив ответа, Сид невозмутимо повторил вопрос:
– Ну как, Малкольм, все готово?
– Да, шеф. Все готово, – ответил Малкольм, – оба Дейва здесь. Они поедут с нами в «мерсе». А Лесс возьмет фургон. Может пригодиться, если работать без понтов.
– Хорошо. Ребята при оружии?
– Вооружены до зубов, шеф. Прямо рвутся в бой. За такой короткий срок лучшей команды не собрать.
Сид кивнул, улыбнулся, потом взглянул на часы.
– Сейчас два. Мне надо принять душ и еще кое-что сделать, мы отправимся в половине четвертого. Как ты на это смотришь?
– Сейчас пятница, шеф. Пробки – заколеблешься.
– У меня никогда не бывает проблем с пробками, Малкольм.
– Вам лучше знать, шеф.
– Это точно.
Сид позвонил нескольким бухгалтерам и юристам, поднялся к себе наверх, побрился, принял душ и переоделся. Сделал себе чашку кофе, парочку тостов и пробежал глазами номер «Таймс». Затем он вернулся в офис, позвонил Мириам и предупредил, что уезжает на пару дней. Она не обратила на это ровным счетом никакого внимания. После этого он занялся почтой, дожидавшейся его с девяти утра. Там было несколько рекламных проспектов, письма от юристов, банковские отчеты, какая-то писулька из Муниципального совета по охране здоровья и, наконец, темно-желтый пакет.
Это была видеозапись.
Имя Сида и адрес ночного клуба на Керзон-стрит были написаны зеленым фломастером.
Заказное. На вид обычный пакет. Обратный адрес не указан. Был почтовый штемпель, и этот штемпель должен был бы насторожить Сида. Ибо он гласил: МАРГЕЙТ. Помечен пакет был вчерашним числом.
Сид вскрыл пакет и достал черную кассету. К ней был прилеплен красный ярлычок, на котором тем же зеленым фломастером было написано: «Тебе понравится, Сид».
Сид сразу понял, что это за кассета. Или, по крайней мере, ему показалось, что он понял: та шлюшка с площади Св. Георгия взялась сделать для него лесбийское порно со своей подружкой. Сид дал ей камеру и в деталях рассказал, что бы ему хотелось увидеть. У него была страсть к порнофильмам с участием девушек, которых он знал. Это казалось ему пикантным.
Барбара охотно согласилась выполнить все его фантазии – от «водных процедур» до «озорных кулачков».
Сид взглянул на часы и решил, что у него еще есть десять минут, чтобы «снять пробу».
Он сунул кассету в видеоплеер, снова сел, зажег сигару, нажал кнопку на пульте дистанционного управления и откинулся на спинку дивана, готовясь смаковать «сапфические игры» – или как их там обычно называют. На самом же деле ему вот-вот предстояло узнать, зачем Лайонела возили в заброшенную красильню.
Экран был совершенно черным. Потом побежали блики, изломанные белые линии, рябь и раздалось какое-то шипение.
Затем в центре кадра появилась фигура человека. Это был Лайонел. Руки у него были связаны. Он находился в каком-то помещении, очевидно промышленного назначения.
Он просто стоял и смотрел прямо в камеру.
Он чего-то ждал.
За кадром послышался приглушенный голос. Лайонел глянул влево, послушал, затем кивнул и снова посмотрел прямо в камеру. Потом он заговорил:
– Сид, со мной все в порядке. Эти люди хотят поговорить с тобой насчет выкупа… я не знаю.
В этот момент от левой границы кадра отделилась какая-то фигура и направилась к Лайонелу. Человек что-то сжимал в руке. Пистолет. Раздался грохот, превысивший возможности звукозаписи, и весь экран осветила вспышка.
Лайонел был убит выстрелом в голову. Из раны хлынула кровь. Лайонел упал навзничь.
Экран погас.
За рулем был Дейв-1, а Дейв-2 сидел на пассажирском сиденье. Малкольм сидел сзади, рядом с Сидом, который старательно полировал себе ногти.
Весь путь до Бромли они ехали очень медленно из-за пробок, но потом на дороге стало посвободнее, и юго-восточнее Рочестера Дейв-1 дал «мерсу» волю.
Через какое-то время Малкольм повернулся и глянул в окно. Не увидев того, что искал, он сел на свое место и сказал Дейву-1:
– Ты потерял Лесса.
– Да, – отозвался тот, – оно и понятно. Какой движок у нас, и какой у него… да и тот дизель.
– Скучать будет парень, – вставил Дейв-2.
– Ничего, – сказал Сид, – в гостинице встретимся.
– Конечно, шеф, – поддержал его Малкольм.
Следующие пять миль они проехали в молчании, вдруг Сид сказал:
– Я сегодня получил видеокассету. По почте прислали.
– Что – какая-нибудь удачная операция, шеф? Кто из наших прислал?
– Нет, это совсем не то. Тот малый, что за всем этим стоит, прислал мне запись убийства Лайонела. Ба-бах – прямо в голову. В упор, – неожиданно весело произнес Сид.
Никто не знал, что на это сказать. Ответом Сиду стало неловкое молчание.
– Этот малый просто подошел к Лайонелу и ба-бах – все мозги наружу. Я вам потом покажу.
Малкольм и оба Дейва молчали. У них словно язык к гортани присох.
Сид все не унимался.
– Меня, конечно, этим не запугаешь. Если они думают, что какая-то там пленка имеет значение, они просто козлы позорные. Так я говорю?
Сид хохотнул и с удвоенной энергией принялся за свои ногти.
По спине у Малкольма пробежал холодок. Ему вдруг показалось, что он уже на том свете.
Оба Дейва переглянулись. Каждый знал, что думает другой, но, о чем думает Сид, ни один из них сказать уже не мог – Сид перешагнул границы реальности.
Остаток пути прошел в молчании, только Дейв-1 где-то к востоку от Кентербери спросил, не хочет ли кто-нибудь отлить. Ему никто не ответил. Сид продолжал самодовольно чистить ногти и что-то напевал. Остальные трое не могли дождаться конца поездки.
Было около семи вечера, когда Дейв-1 въехал во двор «Империал-отеля».
Сид опустил стекло и выглянул наружу.
– Что это за вшивый собачник?
Малкольм кашлянул.
– Это самая большая гостиница в Маргейте, Сид. Только она удовлетворяет нашим стандартам.
– Похоже на затрапезный семейный пансионишко для нищих туристов, – поморщился Сид.
– Да уж, – осмелился подать голос Дейв-2, – лучше здесь ничего не найдешь. Обещали хороший вид на море.
– Я бы сюда свою собаку столоваться не пустил, – подытожил Сид, ни разу в жизни не державший собаки.