– Ваши?..
– Хельга, Ровена и Годрик. Моя семья. А теперь займемся делами.
Разнос Салазар решил провести в кабинете директора. Не дело, если на это станут глазеть ученики.
Кабинет расширился, и места хватило всем. Попечительский совет в полном составе, немногочисленные учителя, оставшиеся в школе после всех пертурбаций и кандидаты на это почетное место. Минерва отсутствовала, проходя переаттестацию, Флитвик сиял, Снейп мрачно обдумывал свое будущее. Салазар осмотрел присутствующих, как палач – смертников.
– Господа. Я вами крайне недоволен. То, во что мы вкладывали столько усилий, вы развалили буквально за несколько лет. Да, вы! – резко заткнул начавших возмущаться магов Слизерин. – Попечительский совет был создан не для красоты, а для выполнения совершенно определенных действий! Вместо этого… – маг поджал губы, пытаясь успокоиться, – ладно… об этом позже. Начнем с учителей. Действующих. Итак, господа. Начнем с профессора Флитвика. Да, вы занимались своим факультетом, уделяя ему немного больше внимания, чем ваша коллега МакГонагалл. НО! Почему у вас ученики издеваются друг над другом, а вы не принимаете мер? Луна Лавгуд, если вы, конечно, такую помните.
– Дальше. Профессор Снейп. Притча во языцех… – ядовито ухмыльнулся маг, – декан моего факультета… язва, стервец, мстительное, причем, совершенно не там где надо и не тем, кому надо, создание… Мастер Зелий, вырабатывающий у учащихся восхитительный условный рефлекс – отвращение к своему предмету, не воспитавший ни одного Ученика и гений, не умеющий внятно объяснить варку элементарного зелья. Браво! – лорд несколько раз свел ладони, имитируя аплодисменты. Снейп побледнел, закаменев. Правдивые слова больно ранили чувствительное самомнение. Ситуация ухудшалась тем, что сейчас по его нежно лелеемому самолюбию топтался его кумир. Северус сжал кулаки и принял решение, обдумываемое уже давно. Или сейчас… или уже никогда.
– Что скажете, Мастер?
Снейп рухнул на колени под взглядами обалдевшей публики и, смиренно склонив голову, произнес:
– Уважаемый Магистр, прошу принять мое искреннее раскаяние…
Салазар вскинул бровь, с интересом разглядывая Снейпа, подумал и кивнул:
– Принимаю…
– И прошу принять меня в Ученики, дабы я мог приобщиться к вашей мудрости, – твердо произнес Северус, сверля взглядом пол. Слизерин расхохотался и весело оскалился:
– Ну надо же! Какая наглость! Изумительно! И вас не пугает моя репутация?
– Нет, милорд! Только вдохновляет!
– Хм… это будет интересно… Хорошо! – Слизерин встал и, подойдя к Снейпу, положил ему на голову ладонь. – Я, Салазар Игнотиус, лорд Певерелл, лорд Слизерин, принимаю тебя, Северус Тобиас Снейп, лорд Принц, в Ученики. Да будет так! И так будет!
На большом пальце правой руки Северуса появилось тонкое серебряное кольцо – простой ободок, украшенный изображением маленьких корон, который сообщал всем внимательным, что носящий его является Учеником. Магистра.
Присутствующие рассыпались в поздравлениях, глаза Снейпа довольно блеснули. Слизерин слегка прикрыл глаза: пусть порадуется, наплакаться он еще успеет. Подождав несколько минут, маг кашлянул, привлекая внимание, и продолжил разнос. Досталось всем.
Трелони Слизерин уволил. Алкоголичка и наркоманка с поехавшей крышей ему не нужна. Бинса заменили ЖИВЫМ преподавателем, с привидением маг пообещал разобраться сегодня же. Помона Спраут осталась на своем месте, ей единственной маг был более-менее доволен.
Слизерин не мелочился: он полностью вернул все предметы, которые велись в Хогвартсе в первое столетие. Когда лорды увидели, СКОЛЬКО предметов изучали ученики, они просто обалдели. Еще бы! Сравнить тот позор, который преподавался в настоящее время и то, что было в начале… Небо и земля!
О половине предметов в школе не слыхали уже с пол тысячелетия…
И для всего надо было найти специалистов, которым предлагалось очень неплохое жалование…
Как оказалось, Основатели весьма ОСНОВАТЕЛЬНО позаботились о школе, не желая, чтобы она страдала от недостатка финансирования. С гоблинами был заключен договор, и в сейф каждый месяц поступала в течение пятидесяти лет определенная сумма, после чего, то, что получилось, было пущено в ход.
За века непрерывного оборота сумма выросла, и даже очень, так что, и через девять веков школа была богатейшей. На недоуменный вопрос попечителей, почему они об этом не знали, Салазар только хмыкнул:
– А вы спрашивали?
Спустя несколько часов, когда все формальности были улажены, домовики подали чай с бутербродами и выпечкой. Салазар отпил глоток из чашки, смачивая пересохшее горло.