Владимир подошел к дочери, положил руки на хрупкие плечи и нежно поцеловал её в лоб.
- Побудь немного с ней! – Дьяченко устремил взгляд на Никиту стоящего позади девушки. Опять приказывая. Осознав, как неуместно звучит его интонация в сложившейся ситуации, добавил уже по мягче: – Пожалуйста!
- Хорошо! – с каменным лицом и твердой решительностью дал свое согласие Никита.
Не теряя драгоценного времени, представители правопорядка покинули помещение особняка.
Арина угрюмо провожала их взглядом, разгневано вздыхая. Вот тебе и выходные! И так было всегда - её отец принадлежал только работе.
Часть 9
Никита сдержал обещание данное прокурору и, превозмогая дискомфорт, длительное время оставался рядом с Ариной.
Девушка на удивление, выставить его за дверь попыток не совершала, взамен – виртуозно игнорировала. Находясь в метре от нее, он чувствовал себя невидимкой.
Они убирали со стола практически не тронутую еду, и гробовую тишину нарушал лишь звук брякающих тарелок.
Арина не иначе потеряла дар речи. Мысли извергались вулканом, а вот в слух произнести и слова не осмелилась. Не знала с чего начать. Возлагала надежды на Никиту, но тот, уподобившись ей, тоже молчал.
И зачем он остался? Благородный поступок? Да в жизни не поверит! Позабавится решил? Вот это больше на правду смахивает. Ему нравится наблюдать за её растерянностью. Давит и давит своим спокойствием, пронзительным взглядом, которым вскоре дыру в ней прожжёт. Её уже во всю типает.
Он же видит это. Не дурак. Чего же еще добиться хочет?
Парень собирал мысли в кучу, стараясь подобрать правильные слова, которые предстоит сказать ей, да так, что бы не обидеть и еще больше не разозлить. Он ощущал себя глупым подростком, у которого зашкаливают гормоны, и тот с кожи вон лезет лишь бы понравится девушке.
Никите, почему-то, действительно важно, какого мнения Арина о нем. Но судя по её поведению, наверняка, не самого доброжелательного.
- Арин. – несмело начал Никита.
Девушка вздрогнула от неожиданного звука, украдкой взглянув на мужчину.
- Я хочу извиниться за свое вчерашнее поведение… – Никита не узнавал собственного голоса и поражался неуверенности. Он нервно почесал затылок и продолжил говорить: – Думаю, у тебя сложилось не правильное мнение обо мне. Я ни в коем случае не хотел тебя обидеть!
Арина внимательно слушала его слова. Поражалась коллапсу настигнувшему её прежние убеждения. Как школьник на коврике у директора, он отчитывается о содеянных пакостях. Это умиляло, радовало и в одночасье будоражило.
Ни о чем другом думать не могла: героизм, страх, восхищение – все ушло на дальний план.
Глупо, но гложет её только один вопрос:
- Тогда почему поцеловал? – с долей настороженности и смущения посмотрела прямо в глаза. Беспощадная смесь зелени и шоколада в них пленила.
Никита сделал два шага вперед и этого оказалось вполне достаточно, чтобы очутиться опасно близко. Запах мужского одеколона стремительно проник в дыхательные пути.
Сладкий. Стойкий. Дурманящий.
Он положил руку ей на плечо и неспешным движением опускал всё ниже и ниже, дотрагиваясь одними лишь подушечками пальцев к оголенной коже. Тело покрывалось мурашками вслед его прикосновениям. Достигнув запястья, он обвел пальцами хрупкие косточки.
- Вот поэтому! – хриплым шепотом произнес Никита. Плавно поднял их соединенные руки вверх и приложил к своей груди, покрывая её изящную ладошку мужской пятерней.
Арина замерла, широко распахнув глаза, из глубин которых на него глядела её страстная душа. Ощущала пальцами мощное биение сердца и жар его тела.
- Всякий раз, видя тебя, оно в дикий пляс бросается.
Откровение Никиты доставляло ни с чем не сравнимое удовольствие. Каждая женщина на этой планете млеет от подобных признаний, особенно, когда всё чертовски взаимно.
Лицо моментально залилось румянцем, а пульс разгонял кровь до скорости атома в адронном коллайдере, подстраиваясь под ритм его сердцебиения. Неровное дыхание импульсивно заставляло содрогаться всем телом. Теперь уже и не вспомнит, доводилось ли ей когда-нибудь испытывать подобный трепет: когда коленки подкашиваются и перед глазами рябеет; когда нервные окончания становятся настолько чувствительными, что самое легкое прикосновение подобно уколу иглы.
Что это: страсть, наваждение? Как идентифицировать рвущееся наружу счастье?
- Не тревожься, я не притронусь к тебе и пальцем… разве что, когда сама этого попросить… – уголки его манящих губ приподнялись образовывая мелкие морщинки вокруг сверкающих глаз.