Лара ушла, хлопнув дверью и подарив ему свободный вечер. Хорошо, что ушла. Он сидел у открытого окна, не зажигая света, смотрел на огни раскинувшегося внизу города. Он достал из своих припасов бутылку красного французского вина. Ему нравился терпкий вкус вина. Кто-то говорил, это вино любил его дед, Генрих Михайлович Гарф. Он не мог помнить своего деда, в честь которого получил свое имя. Крохи он узнал о том Генрихе, которого дико ненавидели в его семье и старались стереть все воспоминания о нем.
Генрихом его назвала мать, своеобразная экстравагантная особа. Для матери не существовало авторитетов, и мать никогда не считалась с мнением и чувствами других людей. Она легко шла по жизни, делая лишь то, чего хотелось ей в сию минуту.
Павел Николаевич Шелехов, друг деда, разрешил ему использовать материалы своей книги для сценария фильма. Павел когда-то давно написал книгу о жизни знаменитого журналиста-международника. Книга не стала популярной, может из-за того, что в ней совершенно не упоминалось о личной жизни деда, лишь профессиональная деятельность. В книге была подборка сенсационных фотографий, сделанных дедом, но только две фотографии самого Генриха Михайловича. Как на групповом снимке, так на официальном портрете, можно было утверждать, что это – Генрих-внук. Он, очевидно, пошел не в отца, а в деда и лицом и фигурой. У отца, Олега Гарфа, невысокий рост, покатые плечи, круглое лицо, короткий нос, голубоватые глаза немного навыкате. А Генрих Михайлович был высокий плечистый, светло-русые волнистые волосы зачесывал назад, открывая высокий лоб, имел ровный прямой «аристократичный» нос, правильный овал лица с высокими скулами, губы не толстые и не тонкие. И у внука то же лицо, особенно похожи глаза – выразительные темно-серые под темными бровями вразлёт.
Почему Генрих решил снять фильм о жизни деда? Понял, что получится скандальный бестселлер? Или решил приоткрыть семейную тайну? Вынести на публику давний скандал, который привел к непоправимой трагедии? Генрих не мог себе объяснить. Как не мог объяснить, почему он сбрил усы и бороду и отпустил волосы, как у деда. Сценарий лег до мелочей. Генрих добавил любовную линию. Что-то он слышал от отца, что-то придумал сам. Он не собирался в точности воспроизвести реальные эпизоды. Но вдруг разонравилась главная героиня, та, что по сценарию разрушила семью и погубила деда.
Сначала он хотел представить её беспринципной эгоистичной особой. Она соблазнила деда, зажгла в мужчине страсть, спровоцировала на поступки, несовместимые с честью. Она действовала из чисто корыстных побуждений. Но вдруг Генрих решил изменить её образ, сделать его более сложным. Возможно, она тоже безумно любила, пожертвовала чем-то очень значимым в своей жизни ради любви.
Почему-то перед глазами встали картины той ночи. Он хотел забыть о своем приключении в чужом городе с незнакомой женщиной, но не мог. Её темные глаза, мягкие черные волосы, скользящие по плечам и божественный запах кожи – невозможно забыть! Снова он вспоминал малейшие детали. Генрих моментально отреагировал на неё, лишь вошел в зал ресторана. Он собирался тихо поужинать и отправиться в номер отдыхать. Неделя в этом городе оказалась слишком суетной и насыщенной. Захотелось покоя, захотелось побыть одному.
Женщина сидела на стуле у барной стойки вполоборота и смотрела на него. Она держала в руке бокал и разговаривала с мужчиной, сидящим рядом. Вместо того, чтобы спокойно сесть за свой столик, он подошел к женщине. Он даже не помнил, куда подевался мужчина, что был раньше с ней. На женщине оказалось надето умопомрачительное облегающее платье. Лишь оказавшись с ней близко, он понял, что на ней нет нижнего белья.
Дальнейший вечер поплыл, как в тумане. Она пошла с ним в зал за столик. Они танцевали, пили шампанское. Генрих пьянел не от вина, а от неё. Какая женщина! Ему нравилось в ней всё: божественная фигура, подчеркнутая необычным платьем, темные, манящие в свой омут глаза и дикий аромат волос и тела.
Он с трудом сдерживал себя, так хотелось прямо в зале снять с неё это платье. Он чувствовал её желание такое же сильное, как его. Она дерзко засмеялась, когда он предложил пойти к нему в номер. Женщина запрокинула назад голову, волосы упали темной волной на спину, её низкий грудной смех сводил с ума.
–Нет! Нет!
– Но ты же хочешь меня!
– Да.