Интерьеры
1998
Отделение внешнего от внутреннего, своего от чужого, человеческого от природного — все это сошлось, сконцентрировалось и объявилось в интерьере. И человек выстраивает целые оборонительные рубежи между ними (естественно, в пользу своего и внутреннего, поскольку, они слабы и ограничены относительного мощного и нескончаемого внешнего и чужого). Они обретают вид магических орнаментов, заговоренных растений, плодов и листьев, окон и дверей, которые человек хочет заставить функционировать в режиме полупроводников. Т. е. выпускать его самого свободно и вольно орудовать снаружи и, по возможности, не впускать ничего иного внутрь, кроме им самим дозволенного и желанного к увеличению богатства и комфорта. Ну, естественно, внешнее само просачивается мелкими незаметными струйками в это благоустроенное жилье, в дивно и персонально строенный космос, хотя бы в виде постоянной одолевающей энтропии. Против нее пускаются средства чистки, мойки, ремонта, выдворения, выселения, выкидывания, уничтожения, сжигания, требующие постоянной энергии и неусыпного внимания. Это, собственно, и есть жизнь с ее нужным героизмом.
Естественно, многое хочет вползти в доверие к человеку, прильнуть к его теплу и осмысленность. Оно плачет, взывает, трется о двери и косяки дома. Иногда прорвав оборону врывается в дом, но не имея навыка к замкнутому житью и стабилизирующему самоконцентрирующемуся движению внутрь и внешнему застыванию, проносится (к счастью для человека) сквозь его человеческий космос, правда, иногда с немалым ущербом, но постоянно компенсируемым последующими усилиями человека. Правда, некоторые пронесшиеся мимо, иногда возвращаются и бывают милостиво усыновляемы человеком. Об этом, собственно, и речь в этом сочинении.
Сквозь интерьер проносятся Ленин, Троцкий, кони, быстрое насекомое, чей-то разговор: Чуешь, Сашко? — Чую, дедусь! монголы на низкорослых кобылах, кто-то в смазанных сапогах, расстегаи и пельмени, сумчатый волк, пуля со смещенным центром и сумрак
Все пусто, возвращается какая-то смятая старая скатерть, весенний свет, прозрачная ваза, ветка сирени в ней, да, и мелкий сквознячок — это и есть суть местного интерьера
Сквозь интерьер проносятся базисные основания, 1-я Конная, СО2, киргиз на осле, вспугнутые монахи, единорог и белый бурундук, бородатый мужик с криком: За одну слезинку ребенка! танковый дивизион и кондр
Все пусто, возвращается постель, условно белые смятые простыни, человек с повязкой на голове, ночной горшок, да, еще шепот из соседней комнаты: Батюшки, неужели так плох? — это и есть дух местного интерьера
Сквозь интерьер проносятся дождь, революция, пиратские и торговые судна, китайское Дао, атомная бомба, возгласы: Сюда! Сюда! измерения черепа, катаракта и самиздат
Все пусто, возвращаются окно слева, стол у окна, женщина у стола, яркий фиксированный внешний свет, падающий на письмо, да, еще портрет на стене — это и есть иероглифический знак местного интерьера