Размышления над ничтожностью происхождения Кита Лера натолкнуло меня на думы иного характера. Интересно мне стало, почему наши руководители, сумевшие сохранить технику клонирования человека, не имеют в своем распоряжении другие научные средства. Со многими из них им было бы сподручнее управляться со своими подданными. Умей они, например, вылечивать современных людей от этих столь разнообразных увечий, то вся государственность строилась бы уже несколько иначе. На заводах, в госучреждениях и во всех прочих местах можно было бы при посредничестве присланных глашатаев объявлять, что трудящийся сверх нормы имеет шансы на излечение. Тогда бы уроды трудились не щадя живота и головы своих, а это значит, что производственные показатели быстро поползли бы вверх. Можно еще что-нибудь придумать, да толку от этого? Лучше буду с пустой головой сидеть на полу и смотреть в глаза жадно изучающему меня Леру.
— Как вы себя чувствует? — с каким-то обычно нехарактерным для полицейских задором спрашивает вдруг он.
— Не так уж и плохо, — весьма спокойно отвечаю я, давая знать, что психика моя ни черта не пошатнулась от пребывание в роли узника, — но стало бы намного лучше, если бы мне объяснили, по какой причине меня арестовали.
— Господин Буррый, давайте оставим эти дурацкие прелюдии. — улыбнувшись заговорил лейтенант. — Лучше бы сразу перейти к делу.
— Да плевать я хотел на твои дела! — с наигранной злобой воскликнул я, хотя, по правде говоря, внутри меня и в самом деле начинало происходить некое эмоциональное брожение, которому, правда, суждено завершиться ничем.
— О! — произнес Лер, а после усмехнулся. — Не такой уж и плохой актер вы, оказывается. — как же умело он меня задел, будто заранее знал на что надо надавить: сейчас почему-то неприятно было слышать нечто подобное. — Но, скажу вам по секрету, сейчас роль режиссера отведена мне. Хотите, не хотите, а под мою дудку плясать вам придется. Ну что ж, приступим? Или вы продолжаете ломать комедию, тогда как ставим мы драму?
— Я смотрю, метафоры у тебя на все случаи жизни найдутся. Не думал, что подделка человека способна на нечто подобное. Скажи мне, кукла, кто же тебя такому научил? — язвительно выпалил я.
— Отличный ход! Намек на происхождение, оскорбление чувств, отображение негативного отношения к клонам — все это особо ценно для меня, но время сейчас не очень подходящее для разговоров на данную тему. Может как-нибудь потом, когда вы будет блаженно коротать вечера в пансионате для очищенных, я и зайду к вам, что бы обсудить все эти сложные с точки зрения морали вопросы, но а пока нам надо потолковать об… сейчас, одну секунду, — он взял в руки папку, которая до этого все время лежала у него на коленях, и вытащил оттуда какой-то листик, а затем бегло пробежал глазами по поверхности последнего, — ага, вот! Кира Лязем. Расскажите мне о ней.
Он говорил о той некрасивой карлице, что сейчас находится в подвале моего дома в приятной компании дорогого доктора, если, конечно, последнего еще не допрашивают в какой-нибудь из соседних комнат. Теперь-то я окончательно избавился от сомнений насчет истинной причины моего ареста. Никаких ошибок ищейки не совершили. Интересно, как они узнали обо всем, тогда как раньше им не удавалось? Ладно, тут можно все объяснить слежкой, но на второй вопрос такого простого ответа не найти — коли уж я был уличен правоохранителями в преступной деятельности, то почему же меня сразу не схватили, а позволили доставить жертву домой и сделать невесть что? Странно все, ну да ладно.
Как же действовать сейчас? Просто сидеть и молчать, оставляя без ответа обращения Кита Лера? Или же лучше претвориться подавленным и начать давать фальшивые показания? Нет, лучше быть малословным и позволять себе говорить лишь не по делу. Кажется, при таком раскладе нет никаких шансов даже случайно проговориться.