Эпилог
Через месяц Кэтрин и Рональд сыграли скромную свадьбу. Джордж Эскотт поначалу никак не мог поверить в то, что фотографии, которые ему отдал Даймлесс, — подделка. Но у него не осталось сомнений после того, как он посоветовался со своими специалистами.
Эскотт был в ярости. Мысль о том, что его обвели вокруг пальца, была невыносима.
— Как я позволил этому мальчишке обмануть себя, — бушевал он. — Если бы не эти дурацкие снимки, тебе не пришлось бы перенести все эти ужасы, Кэтти.
Он чувствовал, что очень виноват перед дочерью.
Кэтрин пожала плечами.
— Это неважно, папа. Главное, что все позади, и ты теперь знаешь, какую змею пригрел на груди.
В этом Эскотт был полностью с ней согласен. Он немедленно уволил Даймлесса, даже не объясняя причины. Эскотт чувствовал, что не сдержится и придушит мерзавца, если тот хотя бы откроет рот.
Его бывший помощник все сам понял без слов — воссоединение Кэтрин и Рональда о многом ему сказало. Он тут же покинул Чикаго, прекрасно понимая, что ему уже не видать хорошей работы в этом городе. Джордж Эскотт, конечно, позаботится о том, чтобы ни одна приличная компания Чикаго не взяла на работу его бывшего помощника.
Но Эндрю не долго расстраивался из-за крушения своих планов. В конце концов, у него оставалось несколько снимков Рэйчел и Рональда, и он все-таки мог получить за них немного денег. Предприимчивый молодой человек отправился в Линдорт, где без труда снова разыскал ювелира Браунбаума. Тот не отличался смелостью и охотно заплатил за снимки. При одной мысли о том, что жена узнает о его грешках, пусть даже десятилетней давности, толстяк белел от страха…
Даймлесс не надолго задержался в Линдорте. Хотя сумма, которой его снабдил Браунбаум, была немаленькой, Эндрю прекрасно знал, что все деньги когда-нибудь заканчиваются. Ему хотелось как-то упрочить свое материальное положение, и он уехал в Нью-Йорк, надеясь ложью и обманом заработать там состояние. Благодаря умению плести интриги и полнейшей беспринципности он достиг определенного положения, но никогда его взгляд не обращался к Чикаго. Эндрю был слишком умен, чтобы считать себя могущественнее Джорджа Эскотта и попытаться взять реванш. В конце концов, он был ему даже в какой-то степени благодарен. Ведь если бы не история с фотографиями, Даймлесс до сих пор был бы всего лишь клерком в Эскотт Стилворкс.
Лишь иногда, просматривая вечерние газеты и натыкаясь на заметки о семье бывшего шефа, Эндрю чувствовал нечто вроде сожаления. Кэтрин Мессер превратилась в такую очаровательную женщину, что Даймлесс кусал губы от досады — ведь у него была возможность стать ее мужем, а он так бездарно упустил ее. Теперь все получил Рональд — красивую женщину, прелестных детей, хорошую работу и самого богатого человека Чикаго в качестве тестя!
Рональд Мессер действительно не мог пожаловаться на судьбу. Он все-таки отвоевал свое место под солнцем. Ему удалось открыть свое дело, и оно процветало. Через три года Кэтрин родила еще одного очаровательного малыша. Его назвали в честь дедушки Джорджем, и Рональд души не чаял в сыне.
Каждые выходные Рональд и Кэтрин с детьми приезжали навестить Эскотта. Джордж настаивал на том, чтобы они перебрались в Эскотт-Хауз, но Рональд был непреклонен: он не желал ни в чем зависеть от тестя. Он купил квартиру в престижном районе города и теперь ни капли не задумывался о том, что его жена — дочь самого богатого человека Чикаго.
Кэтрин тоже не соглашалась на приглашение отца. Она помнила обещание, данное Рональду после их примирения. Слово мужа было для нее законом.
Трехлетняя Бетти снисходительно опекала младшего братика, который пока лежал в коляске и смотрел на мир ничего не понимающими черными глазищами. Все в один голос твердили, что маленький Джорджи — копия матери.
Рэйчел Рибертон навсегда исчезла с горизонта. Ни Кэтрин, ни Рональд ничего о ней ни слышали. Ходили слухи, что она вышла замуж за коммивояжера и уехала куда-то на границу с Мексикой.
Джордж Эскотт даже не вспоминал о бывшей жене. В последнее время ему часто приходилось по работе встречаться с Мойрой Финлей, и он постепенно приходил к мысли о том, что с этой симпатичной женщиной он мог бы быть счастлив.
Кэтрин ничего не имела против отношений отца и Мойры. Она понимала, что Эскотту тяжело жить одному в огромном Эскотт-Хаузе. Ей очень хотелось, чтобы отец тоже обрел семейное счастье.
Однажды Эскотт позвонил дочери и нерешительно попросил о встрече.
— Конечно, папа, — немного удивилась Кэтрин.
Она не понимала, с чего бы это отцу так волноваться. У нее неприятно заныло сердце. Неужели что-то случилось?
Они встретились в небольшом кафе неподалеку от здания Эскотт Стилворкс. Когда Кэтрин вошла туда, Джордж уже ждал ее.
Какая она у меня все-таки красавица, с гордостью думал он, наблюдая за дочерью.
Кэтрин все больше и больше становилась похожей на мать, которая когда-то выиграла конкурс «Мисс Чикаго». Немногочисленные посетители кафе пожирали глазами стройную фигурку Кэтрин.
— Привет, папа. — Она поцеловала отца в щеку и села рядом. — О чем ты хотел так срочно поговорить со мной?
— Давай вначале сделаем заказ, хорошо? — улыбнулся Эскотт. — Принесите нам, пожалуйста, ваш фирменный десерт с фруктами и взбитыми сливками и кофе, — сказал он подошедшему официанту.
— И еще пирожки с яблоками, — добавила Кэтрин.
Она всегда была сладкоежкой, в детстве отец часто водил ее в самые лучшие кафе города. Ее самым любимым лакомством были пирожки с яблоками и корицей, и Кэтрин неоднократно переедала их, жалуясь потом на резь в животе. Эскотт даже прозвал ее мисс Яблочная Обжора, и сейчас они прыснули, обменявшись понимающими взглядами.
— Ты по-прежнему верна яблочным пирожкам, — поддел дочь Эскотт.
— А ты десертам со взбитыми сливками, — не осталась в долгу Кэтрин.
Эскотт сжал руку дочери. Она столько для него значит! Как отреагирует Кэтти на то, что он хотел сообщить ей?
Ожидая кофе, они мирно беседовали. Кэтрин не осмеливалась первой начать беседу. В конце концов, отец сам позвал ее, пусть он и говорит о том, что его волнует. Поэтому Кэтрин с чистой совестью погрузилась в рассказ о детях. Бетти командовала малышом Джорджи, а он послушно выполнял все повеления старшей сестры. Улыбка не сходила с лица Эскотта, когда он слушал о проказах внуков.
Наконец принесли лакомство. Дымящийся кофе в маленьких чашечках, пирожки с хрустящей янтарной корочкой и пышный белоснежный десерт, в котором просматривались разноцветные фрукты: клубника, ананас, киви…
— Кэтрин, — решительно начал Эскотт, как только дочь, откусив сладкий пирожок, блаженно зажмурилась.
Выражение блаженства немедленно сошло с ее лица.
Я так и знала, подумала Кэтрин. Случилась какая-то гадость.
— Я давно хотел тебе сказать… — Эскотт комкал в руках салфетку и старался не смотреть дочери в глаза. — Ты понимаешь, мне очень тяжело говорить с тобой на эту тему, особенно после того, что было с Рэйчел…
Кэтрин вздрогнула. Отец впервые за долгое время упомянул имя Рэйчел Рибертон. Она не на шутку встревожилась. Что произошло? Неужели у него снова появились основания подозревать Рональда в измене?
Кэтрин похолодела при одной только мысли об этом. Но тут же встряхнула головой, отгоняя плохие предчувствия.
Нет, это невозможно. Она доверяет мужу. Рональд любит ее, и она не позволит снова разлучить их.
— В чем дело, папа? — спросила она. От его недомолвок и колебаний ей становилось не по себе…
— Как ты относишься к Мойре Финлей? — наконец выпалил он.
Кэтрин с облегчением вздохнула. Слава Богу, разговор пойдет не о Рональде.
— Она очень милая женщина, — задумчиво проговорила Кэтрин. — Симпатичная и добрая, всегда готовая помочь…
Кэтрин вспомнила, как обратилась к Мойре в трудную минуту, и та возвратила ей надежду.
— Она мне очень нравится, — подытожила Кэтрин свои размышления.