Впрочем, время до полудня было: часы показывали едва ли семь утра. Ничего, он всё успеет.
Несколько осоловевшие, Донат с Маром вернулись в дом. На полу в гостиной так и спали укрытые теперь одним покрывалом на двоих Донат с Аргелом, под головой которого лежала подушка в светло-жёлтой наволочке. Ирэн не было, а сумки и рюкзаки с золотом были аккуратно составлены у дивана. Посуда была вымыта, стол чист, и на его краю стоял электронный будильник, выставленный – Мар проверил – на одиннадцать утра.
Будить никого не стали. Мар убрал бутылку в холодильник – да, такая кровь, конечно, хуже свежей, но, в конце концов, если Аргела такая не устроит, он не станет её пить. Спать Мар улёгся на диван, отправив Доната наверх – в конце концов, рядом с усыплённой хозяйкой дома на кровати было полно места. А им обоим нужно было выспаться: кто мог предсказать, что ждёт их впереди?
Глава 21
Мара разбудил на удивление противный писк будильника. Чтобы выключить его, пришлось вставать, и Мар, поднявшись и не сразу отыскав нужную кнопку, несколько секунд ещё стоял возле стола, медленно возвращаясь в реальность. Он умел, конечно, просыпаться сразу, но, как все вампиры, очень это не любил: пробуждение им всем давалось нелегко.
- Хорошая идея с будильником, – раздался голос Аргела.
- Жалко, не моя, - ответил Мар, оборачиваясь и глядя на лежащих на полу. Они оба выглядели несравнимо лучше – Аргел так и вовсе на первый взгляд казался отдохнувшим, но слишком глубокие для столь юного лица морщины, тени под глазами и сухие губы свидетельствовали о том, что он не до конца восстановился. Россер же, несмотря на откровенно больной вид, больше умирающим не выглядел.
- Надо кофе выпить, - Аргел сел и, глянув на свою подушку, улыбнулся. – Или чай хотя бы.
Он поднялся, поглядел на Россера и, зевая, пошёл в ванную, откуда вскоре раздался шум душа. Мар же отправился искать кофеварку – и действительно нашёл.
А вот кофе не было. Пришлось заваривать чай – покрепче, хоть и из пакетика. Никогда Мар не понимал, зачем люди пьют такую дрянь, но ведь не идти же в магазин за чаем!
Пока он накрывал на стол в гостиной, вернулся Аргел – и, снова поглядев на Россера, спросил:
- Проснулся?
- Пожалуй, - голос Россера прозвучал глухо и слабо.
- Всё хуже, чем кажется? – слишком весело, на взгляд Мара, спросил Аргел.
- Извини, - прохрипел Россер.
- Извиняю, - усмехнулся Аргел. – Будешь чай?
- Больше всего я… хотел бы… просто уснуть, - казалось, Россеру говорить не столь тяжело, сколь неудобно.
- Уснуть? – переспросил Аргел.
- Просто уснуть, - повторил Россер. – На сутки.
- На сутки «просто» уснуть не могу даже я, - покачал головой Аргел. – Но могу попробовать просто усыпить тебя по-настоящему на пару часов. Хочешь?
- Пара часов – лучше… чем ничего. Уверен?
- Что смогу? Нет, - рассмеялся с видимым облегчением Аргел. – Но я постараюсь. В конце концов, в моих интересах, чтобы ты как можно быстрее пришёл в себя.
- Ты злишься, - констатировал Россер.
- Конечно, я злюсь! – с досадой согласился Аргел. – Тебе не сто и не двести лет – как можно быть таким неосторожным? Не очевидно, что там, где стреляют, нужно шею закрывать? А если бы тебя убили? – голос Аргела звенел то ли от раздражения, то ли от тревоги.
- Я бы умер, - отозвался Россер.
- И я тут остался бы один против Бальда и Совета, - Аргел сел на стул и, сделав глоток, скривился. – Здесь ещё и чай в пакетиках, - сообщил он Россеру, и тот фыркнул было – и закашлялся.
Звонок в дверь прозвучал совершенно неожиданно и заставил вздрогнуть всех троих.
- Я сам, - Аргел встал и, сделав Мару знак оставаться на месте, пошёл к двери. И, распахнув её, изумлённо замер.
- Маркос?
Аргел улыбнулся неожиданному гостю с радостным недоумением. Тот ответил добродушной усмешкой, и, войдя после троекратного приглашения в дом, степенно подойдя к стоящему у окна креслу и устроился в нём со всей присущей ему основательностью.
- Я хотел с тобой побеседовать, - сказал он Аргелу. Маркос никогда – во всяком случае, в Городе, а бывал ли он вне него, и что делал в этом случае, не знал никто – не пользовался никаким языком, кроме того, что, как говорили, принадлежал ещё Древнейшим. Не изменил он этой своей привычке и на сей раз. – Мы можем остаться наедине? Вы извините нас, господин беглец, - широко улыбнулся он, кивнув Мару и махнув рукой в ответ на явно проступившее на его лице желание что-нибудь сказать. – Меня ни в какой степени не интересует, что вы здесь делаете: я за вашу казнь не голосовал и даже не вижу к ней особенных оснований. Сходите-ка куда-нибудь, - предложил он. –И возвращайтесь через часок. Не бойтесь, не бойтесь – никто вас пока что здесь не найдёт.