Весна-певунья. Торжествуя,она на листьях, как на счетах,считает птичьи поцелуи.
А летом алый плащ закатавзлетит, скрестив над полем крылья,в которое июль-тореровонзит колосья-бандерильи.
Октябрь. Обобрана до нитки,скорбит и нищенствует нива,и христарадничает пашняс поводырем — плакучей ивой.
Гидрографическая поэма
Реки друг друга ищут по свету,тянутся к морю шеей жирафьей.Реки на карте — синие струны,карта — собранье их биографий.
Гидрографический калейдоскоппроиллюстрирован сменой деревьев.Радугой перьев по берегамснится экватор зарослям древним.
Комель корявый, словно в лиане,в кольцах змеиных с черным отливом.Пальмы кокосовой смуглое тело.Пальмы банановой пышная грива.
В чаще, ломящейся от попугаев,бродит индеец длинноволосый,бродит босой укротитель москитови пожиратель млечных кокосов.
Горные реки в пене погони.Струи острее шпоры колючей.В жгучем потоке дыбятся кони.
Мост закорюкой никнет к стремнине.Здесь индианка каждое утроводу проносит в узком кувшине.
Перепелиный берег излуки.Взгляд черепахи каменноглазой.Мокнет колода золотомойни,корчится в иле корень чумазый.
Ствол каучука среди поляны(лестница ловкого аборигена)прячет под сердцем рваную рану.
Встречная лодка. Паруса шелест.Груз: семена и груда винтовок.Правит рулем белокурый пришелец.
Лемех взрезает берег отлогий,входит железо в землю упруго.Радуга в небе звонкой подковойгнется над пашней, чесанной плугом.
Горные реки — каменотесы.Реки низины — глянец дороги.Реки в чащобе — миллионеры.Спустим же на воду наши пироги!
Воскресенье
Фруктовая церковьв придорожной пыли жизни.Стеклянные апельсины окон.Органные трубы сахарного тростника.
Ангелочки: цыплятадевы Марии.
Голубоглазые колокольчикибосиком выбегаютв поле.
Солнечные часы.Ветер — рубаха-парень,принесший воскресные вестис холма.
Корзина с овощамина голове у индианки.
Когда босые колокольчикивыбегают из древесной церкви,небо закатывает глаза.
Горное селение
Подвешены к балке под самой крышейпочатки, сложившие желтые крылья.
В кустахот солнца стараясь скрыться,морская свинка свистит, как птица.
На солнцепеке вершины выжженнойветер без стука врывается в хижины.
На медных спицах лучей текучихзонтом над холмамираскрылась туча.
ПромокнутФрансиско, Мартин и Санчодо нитки нынче на дальнем ранчо.
Крылом стеклянным прижавшись к ниве,щебечет в поле пернатый ливень.
Индейцы
Заморосилпредрассветный дождь.Унял светляк голубую дрожь.
Несут индейцы,покинув кров,зарю на зубьях своих серпов.
А пончо самикрасней зари.Жнецы шагают и косари.
Навстречу жирнойземле сноповвстает под ливнем заря серпов.
А ветер в мокрыхвозах везетколосья песен на обмолот.
Колонна в поле вбивает шаг.Заря на древках лопат — как флаг.
Улитка
Улитка — лакомый студень,умытый апрельским ливнемна лепестковом блюде.
Облита росою алой,она сервирует полев дороге и в час привала.
В погожий день и в ненастьесосет ее вся деревня,причмокивая от счастья.
Глотает ее, смакуя,индеец, сложивши губы,как будто для поцелуя.
И тает во рту улитка,и чудится небу привкуси звон ледяного слитка.