- Вот так новости, вот так новости! - протараторил председатель и, попрощавшись с остальными, вернулся обратно в свою машину.
Все вновь начали переговариваться. Охранники возмущались данными заданиями, кто-то все не унимался на счёт Сети и поездов, но лишь один детектив стоял в стороне и молча смотрела на трясущееся тело Даши, склоняющийся над убитым другом. Он бы и хотел пойти прочь, как вдруг, странная идя посетила его голову, и он тотчас же направился в сторону девушки.
- Если я не ошибаюсь, Тургенева Дарья? - вежливым тоном обратился он к ней. Сначала Даша и головы не поднимала, но спустя мгновение посмотрела своими заплаканными красными глазами на его лицо и привстала.
- Да, это я.
- Александр Михайлович Гронский. - представился детектив и протянул ей руку. - Я, с недавнего времени, расследую это убийство.
Тургенева осторожно пожала ему руку, и его ранее хмурое лицо, вдруг озарилось приветливой улыбкой.
- Вы, как я вижу, знакомы были с жертвой, так?
- Да.
- Вы в близких отношениях состояли с этим юношей?
Даша несколько раз покашляла и вытерла пробежавшие по холодным щекам две горячие слезинки. Казалось, что она хотела закричать, броситься на первого попавшегося человека, но сжав пальцы в кулак, она наконец проговорила:
- Послушайте, это...Серёжа был моим самым близким другом...если вы намерены меня сейчас здесь допрашивать, то...
Она запнулась. Этим мгновением и воспользовался Гронский, вежливо ответив:
- Дарья, я не собираюсь вас здесь допрашивать и...сам хотел было предложить встретится после, чтобы обсудить все подробности и задать соответствующие вопросы. Прошу меня извинить, я вам очень соболезную! Если сможете, то обязательно завтра зайдите; я живу по адресу "Ветреная 46" и буду очень вас ждать!
Даша несколько раз кивнула ему головой, но услышав позади себя звуки, резко обернулась. Два охранника попытались поднять тело, но не рассчитали.
- Прекратите! Что вы делаете?! - воскликнула Тургенева, вытирая краем рукава куртки поток слез.
- Оставьте тело там, где оно лежало! - вступился Гронский и сделал несколько шагов в сторону места преступления. - Вам неизвестно, что пока я не осмотрю, его нельзя трогать? А вы, - обернулся он вновь к Даше, - Вы могли бы идти домой, хватит на сегодня потрясений. Кому-нибудь нужно вас провожать?
- Не стоит.
- Хорошо.
Ещё раз бросив взгляд на Серёжу, Даша развернулась и побрела в обратном направлении, к площади. Ей казалось, что вокруг ее талии была обвязана веревка, которая вторым концом была закреплена в руке Левинского, и чем дальше она отходила, тем больше веревка натягивалась и, в конечном итоге, вовсе бы порвалась, что означало бы, что никогда больше она не сможет увидеть его, что это злощастное место, этот магазин просто сотрется с лица земли, будет поглощен страшным туманом вместе со всеми, кто находится подле него. Спустя минут пять она бросилась бежать. Под только лишь усилившимся дождём, она неслась прямо к дому Сибирцева, не замечая ничего на своём пути. Прохожие нервно оглядывались, некоторые даже что-то говорили, но Даша не оборачивалась в их сторону. Она бежала, а перед глазами были его глаза. Пустые и стеклянные. Такие прекрасные ранее глаза, в которых можно было утонуть. В которые она так любила смотреть, когда искала совета или же утешения. "Не может быть!" - пронеслось у неё в голове. "Это все дурацкий страшный сон, это все алкоголь! Я все это сама выдумала и сейчас проснусь! Такого просто не может быть!" - Тургенева не узнавала улицы, на которые сворачивала, дома, мимо которых пробегала; и в конце-концов, она не узнавала лицо Андрея, схватившего её за рукав куртки и внимательно всматривающегося в её заплаканное, дрожащее лицо. Он что-то кричал, бесконечный поток вопросов вырывался из его рта, но девушка никак не могла на это реагировать, а лишь поддалась и практически упала ему в руки, хватаясь пальцами за широкие плечи, не помня себя и растворяясь в этом странном, практически выдуманном туманном чувстве еще неосознанного потрясения и потери, что только начинают проедать ее изнутри. И в этот момент перед ее глазами были лишь только мелькающие фрагменты из детства, их счастливого детства с другом, каких невозможно больше найти и какие становятся определенной частью вашей жизни, исчезая из которой, они оставляют саднящую дыру где-то за ребрами.
Глава 1.3
Илья окончательно проснулся в половине одиннадцатого. Весь этот утренний сумбур он принял не иначе, как за пьяные выходки. Переодевшись в тёмные брюки и светлую поло, он покинул свою мрачную из-за задернутых штор комнату и вышел в холл. На улице был жуткий ливень, и где-то вдали, кажется, были слышны раскаты грома.