Андрей проснулся от шума. Что-то большое и металлическое упало на мраморный пол где-то неподалеку, но сквозь сон было тяжело разобрать, что именно. Приподнявшись на кровати, он резко схватился за голову, ибо вчерашний выпитый алкоголь дал о себе знать. К тому же, неимоверная жажда, внезапно возникнувшая так некстати, заставила его вовсе принять вертикальное положение, одеться и выйти в коридор.
Было прохладно и тихо. Восемь утра. Огромный холл на втором этаже, две ванные комнаты и три спальни. Аккуратно держась за поручни лестницы, он спустился на первый этаж и сразу же прошел на кухню, а когда вдоволь напился, то понял, что без обезболивающих таблеток ему просто никак не обойтись. Тщетные двадцатиминутные поиски и вот он уже стоит рядом с дверью в комнату Ильи. Прислушавшись, Андрей смог различить едва слышные голоса. Одна неприятная мысль, возникнувшая в его изнывающем сознании, заставила чертыхнуться и даже начать волноваться. Он постучал.
На огромной кровати с балдахином, развалившись по середине, лежал Сибирцев, уткнувшись щекой в подушку; дверь на его балкон была распахнута, отчего теплая комната постепенно начала остывать.
- Ничего ты, придурок, не получишь, понял? – женский голос, доносившийся с улицы прозвучал так громко, что Андрей даже вздрогнул, и только лишь спустя несколько секунд размышлений, он, наконец, вспомнил, что у комнаты Ильи и соседней спальни (Дашиной) был общий балкон.
- Понял, просто заткнись уже, а?! – промычал в ответ Даше Илья и повернулся лицом к Андрею. – Да вы что, издеваетесь все сегодня что ли? – он показно закатил свои заспанные серые глаза и вопросительно изогнул брови. – Беркутов, тебе херли тут надо?
- Я не могу найти анальгин.
- О-о-о! – воскликнул Сибирцев, - Так это тебе вон туда! – он приподнялся и указал пальцем в сторону выхода на балкон. Андрей кивнул, обошел кровать и в дверном проеме услышал вновь недовольный голос Ильи:
- Только будь добр, прикрой дверь. Она мне уже весь мозг с утра вытрахала.
Сегодняшний день был еще морознее предыдущего. Небо, что заволокло белой пеленой, не имело и малейшего просвета. Можно сказать, что на улице было даже темно, а воздух провонял какой-то едкой гарью.
Даша сидела на металлической скамейке, облокотившись спиной об стену; на ней был огромный серый вязаный свитер с горлом, черные вельветовые брюки с завышенной талией, подпоясанные серым ремнем, на ногах шерстяные носки и кеды; между двух пальцев ее правой руки была зажата тлеющая сигарета, а изо рта вырывались клубы белого дыма, идентичные цвету густого тумана, что скрыл собой деревья в саду.
Андрей был очень удивлен и раздосадован тем, что встретил ее здесь, тем, что она имела какой-то утренний разговор с Ильей, которые наталкивал Беркутова на некоторые сомнения. Но все же, он пока не задавал вопроса, а лишь разместился на скамейке подле нее.
- Голова болит? – нежным голосом спросила Даша, вновь затянувшись.
- Очень.
- Держи.
Она достала из кармана полупустой блок таблеток и протянула ему.
- Кажется, Мартини вчера был лишним...
Даша вновь затянулась и поморщилась.
- Ты сейчас пойдёшь спать? - Андрей, внимательно изучавший её лицо, не сразу понял вопроса, отчего немного растерялся. - Я к тому, что если ты уже не собираешься спать, то...то почему бы нам не пойти завтракать, я ужасно хочу есть.
Из спальни Ильи послышался какой-то шум. Из-за ветра его балконная дверь распахнулась, и спустя несколько секунд странных скрипов, сам хозяин комнаты показался в проёме.
- А может быть вам пойти нахуй? - спокойно проговорил он и с шумом захлопнул дверь.
Даша цокнула языком и затушила окурок.
- Ну, что скажешь? - вновь обратилась она к Андрею.
- Да, давай поедим.
Покинув комнату Даши, Беркутов, ссылающийся на то, что хочет сначала принять душ, закрылся в ванной на втором этаже. Шикарнейшая, выполненная в классическом стиле, имеющая душевую кабину, джакузи, широкую раковину со светящимся зеркалом и прочими соответствующими дополнениями, никак не могли порадовать глаз Андрея. Он быстро скинул с себя одежду, зашёл в душевую кабину и включил верхний душ, поливающий его тёплой водой, словно вечерний июльский дождь.
Странные сомнения терзали его сердце. Он решительно не мог вспомнить, чем закончился вчерашний вечер, а каждая его новая попытка немного покопаться в затуманенном алкоголем разуме, приводила к очередным головным болям. Он отчётливо видел карточные игры, оскорбления Сибирцева ( с которым они чуть ли не подрались после ухода Левинского), помнил, как Даша вернулась и попросила сделать музыку громче; помнил, как она достала очередную бутылку и стала смешивать не гармонирующие между собой напитки; помнил, как он стала громко кричать что-то ему прямо в лицо, отчего он пришёл в бешенство, но затем все перевелось в шутку...и вдруг! Важный момент, который он так старательно пытался отыскать, всплыл у него перед глазами: