это я сам извиняюсь перед кем-то. А почему? За что мне извиняться? - За что мне извиняться?! Официант испуганно отступает на шаг. Он протягивает мне сдачу. - Не за что. Приходите ещё. Папка тёмной кожи на столе. Счёт, сдача - двадцать три рубля пятьдесят копеек. Я забираю деньги. Все, до копейки. Ничего не оставляю на чай. И откуда такая скупость? Патологическая скупость. Мне жалко. Жалко платить. Жалко оставить после себя хоть что-нибудь. Жалко делиться воздухом. Мне хочется забирать. Забирать. Забирать! Хватать всё, что вижу. Тащить всё, до чего могу дотянуться. И складывать, складывать, складывать к себе в карман. Как жаль, что карманы мои не бездонны! Но я не могу, не могу оставить хоть что-то после себя. Не могу ничего оставить себе. Не могу оставить надежду на спасение даже самым близким людям... Ведь они есть... Как странно, что именно теперь ощущается что-то... Что-то похожее на тепло от их присутствия. Это не компромисс. Я не дам жизни ни малейшего шанса! Да и будь во мне любовь; не капля, а целое море, океан самой чистой, божественно чистой любви - поступил бы я по-другому? Оставил бы я хоть кого из близких мне людей на мёртвой, мною выжженной, мною убитой планете? Нет, конечно. Я не передумал. Я ни о чём не жалею. Всё сделано правильно. Абсолютная власть... Как, оказывается, легко ей распорядится. Надо просто убивать, убивать, убивать. День за днём. Смерть прекрасна! Смерть удивительна! Смерть человека приносит радость и облегчение. Я одеваю куртку. Выхожу из кафе. Кислая снежная каша хлюпает под ногами. Боги мои, только сейчас я начиная в полной мере осознавать, в полной мере ощущать своё счастье! Суки, я убиваю вас! Вас, сопливые пацаны, пьющие пиво у подземного перехода. Вас, весёлые ****и на автостоянке... Паркуетесь? Хороший вечер? Вас, менты на перекрёстке! Вас, уличные торговки! Серые, мороженые апельсины... Вас, весёлые парни с яркими рюкзаками! Куда спешите, куда? Вас, женщины! Вас, дети! Суки! Суки - дети! Вам не вырасти! Вам не жить! Я так решил! Я решил за вас! Вот стоит перед вами ваше будущее. Чёрная кожаная куртка, рукава потёрты на локтях. Всклокоченные волосы, сонные глаза. Широким кругом на шее синий вязаный шарф. Пальцы в ознобе не попадают в узкие перчатки. Вы, должно быть, думали, что ваше будущее выглядит по-другому. Я и сам так думал. Лет пятнадцать назад я и сам не хотел видеть себя таким. Но вот, привык... Это ещё ничего! Я-то ещё жив! А вы - мертвы. Мой Бог сотворил вас по образу и подобию своему. Вы мертвы потому, что Он мёртв. Но в смерти Он сильнее всех, потому что повелевает ей. Красные пятна на ваших рожах - образ Его. - Ты мёртв! - кричу я и пальцем показываю на прохожего. Низенький мужичок в коричневой дублёнке и старомодной кроличьей шапке моргает испуганно и обходит меня стороной. Я плюю в его сторону. Он вжимает голову в плечи и бежит прочь. Колени его в суетливом беге поднимаются так высоко, что полы дублёнки взлетают воробьиными крыльями. - И ты мёртв! И ты мёртв! И ты тоже! И ты труп! И ты покойник! И ты будешь смердеть! И ты! И твоя мать сдохнет! И твои дети будут гнить на кладбище! Все! Все будете гнить! Ваши утробы, ваши *** гнилые, ваши зелёные, разлагающиеся яйца, ваша трупная сперма - всё здесь! Всё - прямо сейчас! Боги мои, какая красная пелена перед глазами! Я сжимаю зубы так, что их ломит, пронзает боль. Но всё равно не могу остановиться! Рот мой против воли зловонной блевотой выбрасывает слова. Одно за другим. Как сладко! Спасибо вам, боги мои! Спасибо тебе, Ками! Никогда ещё я не был так счастлив. Вот он, самый прекрасный, самый чудесный день моей жизни. Силы покидают меня. Я сажусь на асфальт, в самый центр огромной лужи, заполненной мутной, талой, коричнево-бурой водой. Оранжевые пятна фонарей прыгают вокруг меня, кружатся над моей головой. Я счастлив! Счастлив! Я зачёрпываю воду из лужи и медленно лью на лоб. Жирная, масляная, тёмная вода медленно стекает по щекам. Капли падают на губы. Я пью. Она горчит. - Суки! Все проходят мимо. Обходят меня. Я плачу и слёзы смешиваются с ледяной водой. Я не ожидал, не думал об этом, не планировал, боялся загадывать, боялся спугнуть, боялся просто представить себе этот самый великий, самый прекрасный миг моей жизни. Миг высшего моего торжества. Пусть так! Именно так и становятся повелителями Вселенной! Кто-то топает сильно по луже - и брызги летят мне в лицо. Я вытираю капли и слёзы. Улыбаюсь. Улыбка всё шире, шире. Я не могу сдержать её. Белой, бесчувственной резиной тянутся губы. И смех - снова трясёт меня. Я поднимаю голову, я смотрю в сине-чёрное небо, в котором белыми и жёлтыми разводами отражается наполненный светом город. Я смотрю в небо и снег падает мне навстречу из пустоты. Смерть. Новый год. - Здравствуйте. Это Игорь? - Это Игорь. Здравствуйте. - Меня зовут Артур. Вас предупреждали о моём визите? - Когда? - Что? - Когда должны были предупредить? - Вы проходили регистрацию на нашем сайте? - Да. - И оставили свой контактный телефон? - Да, оставил. - Ну вот, после этого вам направили письмо. В письме было отдельно оговорено то, что сотрудник компании может подъехать к вам для передачи дополнительных инструкций и первого гонорара. - Гонорара? Но я же пока ничего не сделал. - Сделали. Вы прошли регистрацию, вы успешно прошли отбор и, таким образом, являетесь хоть и внештатным, но сотрудником компании. Считайте, что этот гонорар - аванс за будущие задания, которые вы, несомненно, выполните. - Вы знаете, Артур, не люблю брать авансы. - Понимаю. Вы хотите быть независимым. Но мы ни в коей мере и не покушаемся на вашу творческую и личную свободу. Как только вы узнаете о первом задании, вы и сами поймёте, что выполнить его очень легко. С нами вообще очень легко зарабатывать. И изменить свою жизнь к лучшему. - Я уже не раз слышал что-то подобное... - Но не от нас! Вы читали статьи на нашем сайте? - Да, что-то о нарушении баланса, глобальном сдвиге, временной оси... - Вы понимаете, о чём идёт речь? - Пока ещё не совсем... Но догадываюсь. - Вы понимаете, что именно мы можем вам предложить? - Ответ тот же. Не совсем, но догадываюсь. - Вы понимаете, что этот гонорар - самый большой из тех, что вы когда-либо и от кого-либо можете получить? - Ответ тот же. - У вас есть время встретиться со мной? - Да. - Когда именно? - Я же надомник. И домосед. Когда угодно. Прямо сейчас. Вы знаете мой адрес? - Вы же сами указали его при регистрации. Он правильный? Не менялся? Впрочем, о чём это я говорю! Телефон-то вы указали домашний и он уж явно не изменился... - Ничего не изменилось. Всё на своих местах. Приезжайте. - Договорились, Игорь. Буду через час. Артур позвонил мне через день после того, как вышел я из психиатрической больницы. Нет. Конечно, это не было случайностью. Проклятая Птица была права! - Собираешься? - спросил Фёдор. В то утро он был хмурый и тихий. - Ему на выход, с вещами, - пояснил дядя Коля. И отчего-то подмигнул мне, словно знал какой-то особенный, лишь мне и ему ведомый секрет. - Выписывают, - вздохнул третий сосед. С вещами... Вещеё у меня не было. Только одежда. Та, в которой меня привезли сюда. Но и её я ещё только должен был получить у сестры-хозяйки. На первой этаже. В кладовке, что возле приёмного отделения. - Ты это, - сказал на прощание Фёдор, - главное не робей. Когда начнётся. - Что начнётся? - неосторожно переспросил я. Будто забыл о верблюде, что живёт у фёдоровой кровати и дрожит в ознобе, когда посыпает его холодный, колючий песок! - Будто сам не знаешь! - огрызнулся внезапно озлившийся Фёдор. - Чего дурачка-то изображать?! Все вы дурачками прикидываетесь, словно и не знаете, что наступит! Это! ЭТО! Вот что наступит! Иди пока... - И с рыбой поосторожней, - заметил третий сосед. - Знаешь, как рыбой-то легко отравиться? - Знаю, - ответил я. Дядя Коля привстал на постели, поманил меня и, едва наклонился к нему, прошептал: - Я, парень, к весне отсюда выйду. Непременно выйду. Я тут только зиму пережидаю, такие дела... Ты весной на Казанский вокзал приходи. Дядю Колю спроси, меня там все знают. С девками у тебя как? - Никак, - ответил я. - А встречает тебя кто? Вроде, приходила к тебе... - Не знаю, - ответил я. - Ну, тогда ко мне приходи, - предложил дядя Коля. - Я тебе завсегда отсосу. Дёшево. У меня, сам понимаешь, опыт-то какой. Ни одна баба так не умеет! Главное - *** помой. А то брезгливый я становлюсь с годами, разборчивый. Раньше-то и за пачку чая такое в рот тянул - прямо стошнит, как вспомнишь. А ты парень чистый... Душ, небось, любишь... Придёшь? - Если сильно заскучаю, - сказал я. Выходя из палаты, услышал я сильные и звонкие шлепки. И увидел, обернувшись, как Фёдор лупит наотмашь дядю Колю, приговаривая: - А не лезь, пидор, к молодёжи! Не лезь! Дядя Коля, прикрыв голову руками, мычал и ныл тихо и жалостно. Я вышел в коридор и прикрыл за собою дверь. Я слышал их! Я продолжал слышать эти голоса! Никто не знал об этом. Даже Птица! "Это был разговор о железных дорогах". "И о методах работы в тылу врага". "Один из лучших вариантов - вагон с серой. Сера очень хорошо горит и, к тому же, выделяет при горении весьма ядовитый газ. Если же поджечь несколько вагонов с серой, то эффект будет просто поразительный!.." "Вот в этом месте вполне логично было бы погов