День проходит как обычно, только Арта еще более доставуча и визглива. Она словно нарывается на драку. Лия дерганная и всеми силами старается мелкую утихомирить. Белла не отсвечивает. А я с каждым выпадом Арты, с каждой жалобной просьбой Лии понимаю, что мне все это надоело. Да хоть тысячи Рух, хоть бездны царства Хель, но я не намерена торчать тут дольше!
Засыпая в этот раз, я как-никогда четко осознаю, что рубеж пройден. Дальше только победа или смерть.
Снова гул голосов и мельтешащие за столом тени. Девушка в белом и мужчина в парадном одеянии возле чаши с водой.
— И пусть кровь свяжет ваши судьбы навеки…
Ох, подруга, так ты все-таки сделала это.
Тише!
Девушка еле заметно дергает головой.
— Выпейте священной воды, и увидят боги чистоту вашего союза…
Претенциозно, конечно.
Тш!
— А пролейте кровь в священную чашу, и да освятит Богиня-Луна этот брак…
Какой подозрительно знакомый обряд.
Да тише ты! И без тебя тошно!
Пространство вокруг идет легкой рябью.
Мужчина сжимает руку девушки. Пара медленно и величественно идет под алтарь, толпа теней замерла в молчании. Вот они режут руки и вода в чаше начинает светиться
— Богиня осветила союз! Долгих лет… — тень замолкает, когда чаша, продолжая светиться, окрашивается в кроваво-алый.
Где-то я это уже видела.
В зале проносится шепот. Сначала все замирают в нерешительности, воздух звенит от напряжения.
Что происходит?
Тебе не понравится.
— Оборотница! Оборотница! Ее нельзя выдавать замуж! — слышатся крики со всех сторон.
Что? Почему?
— Да если б я знал, — мужчина, до этого сжимавший руку Лии, брезгливо отбрасывает ее.
— Рагнар? — шепчет девушка. — Я не понимаю…
— Отдать в стаю, отдать в стаю!
Тени сгущаются, пространство дрожит, а голоса становятся все громче.
— Общая! Общая!
Что ты стоишь, идиотка!? Беги, поднимайся — и беги!
— Папа…папа…
— Лучше не противься, Лия. Прости, — голос отдаляется, похороненный за криками и сгустившимися тенями.
— Что… — хрипит девушка.
Встань! Встань!
Тени сгущаются, они почти похоронили под собой девушку в белом.
Я пытаюсь прорваться сквозь пелену теней, я должна! Нельзя дать им ее сожрать! Пожалуйста, Лия, держись!
Зачем…Они ушли…Он ушел…Он меня бросил…
На нем свет клином не сошелся!
Да, верно…Еще есть Ори, мой маленький Ори…Ради него я должна…
Яркий свет из кучи теней.
Ори!
Поле. Кровь. Девушка бредет среди волчьих тел. На окраине поля сидит маленький мальчик над телом большого черного волка.
— Ори, Ори, — шепчет девушка.
— Ты, — тихо говорит ребенок. — Это все ты!
Взрыв!
На глазах маленький мальчик Ори с жутким треском трансформируется в грязную девочку Арту.
— Это ты виновата! — кричит она низким рычащим басом.
— Нет, — Лия отходит назад, спотыкается и падает на спину. — Нет!
Еще один взрыв!
Темнота, густая как смола. В этой темноте вычерчивается неясное маленькое пятно. В середине, скорчившись, сидит растрепанная, бледная Лия, какой я увидела ее в первые минуты.
— Я не хотела не хотела это не я пожалуйста прости меня пожалуйста это не я, — бормотала девушка, словно бредила.
Рядом стояла Арта. Она тоже был такой же. Но тень за ней, пятно первобытной Тьмы, постоянно меняющая свои очертания, складывалась в образ Рухи. Неясное, мохнатое нечто.
— Это ты! — кричала Арта. — Ты убила их, убила папу! Ты убила всех их! — по мере того, как девушка кричала, она то и дело будто шла рябью и вместо Арты я видела маленького мальчика — Ори. Их голоса чередовались — звонкий мальчишки и низкий рычащий Арты — и становились громче и громче. Они сами, это странное трио образов, становилось все больше и больше, когда как Лия становилась все меньше.