Медицинское обследование подтвердило проникновение в организм О.П. Глазова субстанции океана… Было проведено полное обследование, в результате которого не было обнаружено каких-либо внешних или внутренних повреждений. Согласно требованию Главного медика экспедиции профессора Алана Бойла, О.П. Глазов был помещен в карантин… На момент написания отчета самочувствие капитана ДКР Глазова классифицировалось медиками, как хорошее…
Уважаемый Виктор Семенович! Мне удалось переговорить с одним из спасателей, который участвовал в эвакуации О.П. Глазова с места крушения. Это лейтенант ДКР Федор Григорьев. Он сообщил мне ряд любопытных вещей. Думаю, что данная информация будет Вам также полезна.
Нас подняли по тревоге в самом конце смены. Я тогда еще подумал, что это, наверное, очередная идиотская тренировка. Нам тогда постоянно устраивали учебные тревоги, чтобы мы не расслаблялись. Да это и хорошо — если весь день занят, то на размышления времени не остается. Самая поганая работа у операторов. Они сидят перед своими экранами по восемь часов в сутки и все это время у них есть возможность думать об океане. Даже пилотам проще. Хотя, они видят во время вылетов такое, что потом ходят как сомнамбулы — Ад здорово напрягает.
Так я о чем? Ах, да! Подняли нас по тревоге, загрузились мы в катер и вылетели на точку. Командир наш, старший лейтенант Танака, сказал, что этот вылет не учебный, а самый что ни на есть боевой. Один из крабов рухнул в этот кисель. По счастью точка была недалеко, а потому мы через двадцать минут уже подлетали к ней.
Да, что интересно: где-то за пару километров мы попали в сильный шторм. Там атмосфера густая, так что нас здорово потрепало. Ну, сам представь: в стакан с киселем засунули миксер. Вот это, в общих чертах, и есть атмосферный шторм в Аду. Часа полтора мотались мы в этой мерзости. Как назло океан разволновался. Волны метра четыре, не меньше. Это явный признак, что он что-то задумал. Обычно после этого самые навороченные бубоны вырастают. Я разок такую гадость из бубона видел… До сих пор иногда сниться. Только Гипносблок и спасает. Терпеть не могу эти таблетки — от них потом целый день как с бадуна. А что делать? Спать-то надо…
В общем, нашли мы пилота только с восьмого захода на точку. Серега заметил на волне что-то темное. Ну, мы снизились — точно. Человек болтается. Как щепку мотает. Ну мы подцепили его, на борт втащили, а дальше согласно инструкции. Пилот дышит, только без сознания. Рожа бледная, как у трупа. И у локтевого шарнира — трещина. Вот она-то мне и не понравилась. Уж больно странная… Как будто резанная…
Главное потерпевшего на борт поднять. Потом уже все просто. Суешь его в карантинный блок — такая хрень вроде гроба — и везешь на базу. Там сдаешь на руки медикам и в гадюшник — мы так блок дезактивации называем.
Слушай, там было еще кое-что. Когда мы поднимали пилота, волны словно пытались схватить его. Просто взлетали вверх метров на пять — семь и застывали секунд на десять. А как на базу возвращаться стали — шторм резко усилился. Шли по приборам. Два раза чуть не свалились в штопор. Я такого еще не видел… Мы тогда решили молчать об этом. Тебе первому говорю. Океан потом как взбеленился. Целую неделю бушевал. Все плановые полеты отменили. Ад, одни словом.
Мои глаза поменяли свой цвет. Он стали какими-то белесыми. Зрачки постоянно расширены… Бог с ними, с глазами. Я меняюсь. Меняюсь весь… Черты лица стали другими. Надбровные дуги выступаю вперед. Нос ввалился вовнутрь… Ужасно чешется спина. Да и вообще — весь покрываюсь какой-то коростой. Яйцеголовые разводят руками. Они ни черта не петрят в происходящем. Говорят что это гормональный дисбаланс. Я это и сам знаю! Лучше бы они мне причину этого дисбаланса указали…
Я отключил сетевую камеру системы. Теперь моя семья не может видеть того урода, в которого превратился их муж и отец. Меньше всего мне хочется, чтобы Колька запомнил меня таким… Яйцеголовые говорят, что это пройдет, но мне что-то слабо верится. Это явно печать Ада. Он не отпускает меня. Он прикоснулся ко мне тогда, три месяца назад, и теперь я несу в себе его частичку…
Ладно, надо чем-нибудь заняться. Отвлечься от того, что происходит со мной.